кто-то жил в славном считай городке
(колокол мерно звонил вдалеке)
весну и лето осень и зиму
он пел свою жизнь танцевал свой труд
мужчины и женщины (десять и сто)
не думали вовсе что кто-то есть кто
и жили как были посеешь пожнешь
солнце луна звезды и дождь
догадались лишь дети (и тех только часть
да и те повзрослев забывали тотчас
весна и лето осень зима)
что никто без кого-то не может жить
всегдажды сейчас и древожды лист
смеясь его радость грустя его грусть
будь то птицежды снег будь то бурежды штиль
кто-то был ее то (то есть весь ее мир)
а каждые с каждыми жены мужья
трудились свой танец житья и бытья
(ложась и вставая зевая) они
проболтали недни и проспали несны
дождь и солнце луна и звезды
(и только снег объяснил но поздно
как дети умеют забыть запомнить)
и колокол мерно звонил вдалеке
кто-го умер однажды вернее всего
и никто целовать уж не может его
и уложены в гроб деловыми людьми
вместе он и она почивают они
весь мир и весь мир глубина к глубине
грезят ярче и ярче в недремлющем сне
никтожды кто-то земляжды апрель
желаньежды дух и еслижды да
А мужчины и женщины (долго и длинно)
весну и лето осень и зиму
пожинали что сеяли взяв свое даждь
солнце луна звезды и дождь
платон говорил
ему; он не хотел
поверить (иисус говорил
ему; он ни за что
не мог поверить)
лао
цзы
совершенно верно
говорил ему, и генерал
(так
точно)
шерман;
больше того
(веришь
или
не веришь) ты сам
ему говорил; я
ему говорил; мы
ему говорили (он однако не верил
нет, сэр) аж наконец
японизированный кусок
бывшей нью-йоркской
надземки с шестой авеню
угодил ему по башке
и втемяшил
Меня на был
из пола взгляд
тихо Устремлён
еще живой но
отравлённой мыши
спросившей Что
же сделала вообще
Чего б не сделал ты
не сострадай больному бизнесмонстру,
бесчеловечеству. Прогресс — болезнь
приятная: предавшийся безумству
гигантом карлик мнит себя всю жизнь
— рой электронов чтит, как гор гряду,
лезвие бритвы; линзы увеличат
невласть немысли и согнут в дугу
где-и-когда, вернув немысль в неличность.
Мир «сделано» не есть мир «рождено» —
жалей живую тварь, любую, кроме
вот этой, мнящей, что она над всеми
владычествует. Мы, врачи, давно
рукой махнули — слушай: за углом
чертовски славный мир, ей-ей; идем
дождь ли град
сэм круглый год
делал все что мог
пока не лег в гроб
: сэм был человек
крепкий как мост
дюжий как медведь
юркий как мышь
такой же как ты
(солнце ли, снег)
ушел в куда что
как все короли
ты читаешь о
а над ним вдали
стонет козодой;
он был широк сердцем
ведь мир не так прост
и дьяволу есть место
и ангелам есть
вот именно, сэр
что будет лучше
что будет хуже
никто сказать не может
не может не может
(никто не знает, нет)
сэм был человек
смеялся во весь рот
и вкалывал как черт
пока не лег в гроб.
Спи, дорогой