Я утром вышел из дверей —
Кругом была весна,
И стая мыльных пузырей
Летела из окна.
Она летела так и сяк,
И вбок, и вдаль, и вширь,
А впереди летел вожак —
Большой такой пузырь.
Сперва вперёд, потом назад,
И вниз, и вверх опять —
Но пузырей и пузырят
Никак не мог собрать.
Один, весёлый как во сне,
На проводах повис,
Другой, поднявшись по стене,
Уселся на карниз.
А третий, солнцем ослеплён,
Свистел: «Фа-ми-ре-до…»
И полетел на старый клён —
Наверно, вить гнездо.
Жил один хулиган в Уругвае,
Саквояжи из рук вырывая.
Жил на славу — да вот
Как-то вырвал не тот,
И посмешищем стал в Уругвае.
Мастиф, завезенный в Преторию,
Любил помечать территорию.
За сутки мастиф,
Ее умастив,
Венецией сделал Преторию.
А на улице Малой Конюшенной
Жил Илюша, собакой укушенный.
И теперь из окна
Слышен вой дотемна —
Воет Шарик, Илюшей укушенный.
Ребята смеются, купаясь в реке,
Плакучая Ира стоит вдалеке.
Я в детстве не раз ушибался –
И йога в бутылке боялся.
Погоны, медали – всё нравится мне,
Но больше всего – конура на ремне!
Под снегом, белым, как творог,
В укромной норке спит сырок.
Вдруг наступила тишина и мгла:
На землю туша чёрная легла.
Хватает слону и уменья, и опыта
Едой разживаться при помощи робота.
Лёг петух поспать немножко –
Шпорами прикрыл окошко.
Лесорубы лес рубили –
Вдоль по речке кепки плыли.
Два старика идут домой:
Один глухой, другой хромой,
Один молчит, другой ворчит,
И только палочка стучит
По лестнице,
По лестнице,
Всё вверх, и вверх, и вверх.
«Уже давно, – сказал глухой
Уставшему хромому, –
Не уходили мы с тобой
Так далеко от дому».
А тот по-прежнему ворчит,
И только палочка стучит
По лестнице,
По лестнице,
Всё вверх, и вверх, и вверх.
«Передохни! Ведь мы с тобой
Почти дошли до дому.
Я подожду!», – сказал глухой
Отставшему хромому.
А тот по-прежнему ворчит,
И только палочка стучит
По лестнице,
По лестнице,
Всё вверх, и вверх, и вверх.
Глухой открыл входную дверь
И кинул в угол шляпу.
Хромой улегся и теперь
Зализывает лапу.
А дома тихо, как во сне,
И только слышно:
В тишине
Будильник старенький скворчит,
Как будто палочка стучит
По лестнице,
По лестнице,
Всё вверх, и вверх, и вверх.
Щебечет в рощице Щегол:
— Ах, моё щеголёнок ещё гол!
Щеглёнку плащ бы щегольской –
И будет счастлив щёголь мой!
Утром пыль вскричала:
— СОС!..
И попала
В пылесос.
Банку майонезную
Мы водой налили,
Луковку полезную
В банке поселили.
Весёлая наука
Наглядно изучается:
Из репчатого лука
Зелёный получается!
Луковка, луковка,
Круглая, как пуговка,
На макушке — щёлочка,
В ней торчит иголочка!
Корни в банке всё плотней,
А иголочка — длинней,
Вылезает в щёлочку:
— Хочется ещё лучку?..
— Хочется! Хочется!
Он во рту щекочется!
Он кусает язычок —
Замечательный лучок!
Во саду ли, во поле,
В городе Укрополе,
Где торчит стручок дозорный
Над оградой помидорной,
За салатной слободою,
За гороховой горою,
За морковным мокрым долом,
За чесночным частоколом,
Под светлицею свекольной
Сытый, праздничный, довольный,
Лёг на розовый бочок
Кабачок!
Держит листик на весу.
Пьёт медовую росу,
А за шиворотом греет
Полосатую осу.
До чего же он хорош —
От земли не оторвёшь!
Лучше что-нибудь другое
Мы сегодня поедим,
А на этого героя
Мы сегодня поглядим.
Вот какая грядка —
То-то
Глазу
Сладко!
Прогноз
Не оправдался —
Мороз
Не состоялся!
Зато весь день мело, мело,
Летели тучи роем,
И мы теперь метро, метро
В большом сугробе роем.
Раз — капель,
Два — капель,
С двух сторон ведём туннель.
Мы — проходчики-чики,
Шапки — точно каски.
Ручеёк!
Теки, теки
По моей подсказке:
От туннеля
Я беду
Вдоль панели
Отведу!
Едем, едем с двух сторон:
Я — вагон,
И ты — вагон.
— Что везёте?
— Снег!.. Снег!..
— Путь открыт —
Зелёный свет!
— С тобою костью
Поделиться? —
Спросила гостью
Пуделица.
Та отвечала:
«Урр!..» и «Ррра!..» —
Что просто значило:
«Уррррра!..»
В глухой канаве,
Под мостом,
Большая крыса водяная,
Совсем не думая о том,
Живёт,
Иной судьбы не зная.
Порою вынырнет —
И вот
Сидит и лапой щёки трёт,
Как будто слёзы вытирает.
Но чуть приближусь —
Удирает.
Я не узнаю никогда,
Что под мостом её таится:
Там беспросветная вода,
Как неприступная темница.
Но кто,
Живой,
В траве хрустит?
Куда течёт вода ночная?
О чём, о ком она грустит,
Большая
Крыса водяная?
Зимой уснули до поры
Низины и пригорки.
Спит бурундук.
Молчат бобры.
Покой в барсучьей норке.
Ручей под снегом полужив.
А здесь, в берлоге, сухо:
Спит медвежонок,
Положив
Опавший лист под ухо.
Где рос бурьян —
Буран кружит
Над полем и дорогой
И белой лапой шебаршит
Над бурою берлогой.
В каком-нибудь тридцатом веке
Мы будем древними, как греки.
Нас в обязательном порядке
Всю четверть будут проходить,
И наши школьные тетрадки
Всех будут в трепет приводить!
И кто-то, взяв тетрадь Петрова
И разобрав с трудом слова,
Воскликнет: «В древности корова
Писалась через букву «А»!»