Кому удачей выпало родиться
В богатой процветающей семье,
Кто может временем распорядиться
Для всех искусств (так повезло не мне),
Кто наслаждается покоем и достатком
И может создавать своим трудом,
Все время посвящая без остатка
Тому, что я сдвигаю на потом,
Тот сможет многого великого добиться,
Как Кельвин, Ньютон, Рейли и Кюри,
Привольно и умеренно трудиться
Без спешки, стресса, долговой борьбы, —
Им повезло с занятьем и доходом,
Что недоступно большинству народа.
Ажурно-сказочный Дуомо
Парит над площадью весны,
Я вижу в нем порыв знакомый
Неизъяснимой красоты.
Дуомо свой фронтон являет,
Красив — попробуй опиши!
К высотам неба устремляясь
Своими фибрами души.
Незабываемый Дуомо,
Европы драгоценный дар:
Огромный камень невесомый
Все дерзновенье передал.
Шедевр бесценный, несравненный —
Продукт людей обыкновенных.
Что создает известного поэта?
Искусное плетение стиха?
Удача в нахождении ответа,
Когда идея трепетно-ярка?
Что создает великого поэта,
Которому поклонится народ?
Судьба? Случайность? Неизвестно это,
Никто не знает это наперед.
Желающим послушать Шостаковича
Пусть будут разные возможности даны,
А я же пропущу без всякой горечи
Такие какофонные дары.
Люди страдают и люди болеют,
Люди живут свою жизнь как умеют.
Тщатся достичь и подчас достигают:
Даже бессмертья! — такое бывает…
Люди рыдают и люди смеются,
Глядя, как лавры не им достаются.
Что-то находят, другое теряют,
Времени бег иногда замечают.
Жить день за днем без вражды и уступки:
Так вырастают большие поступки.
Через усилье, упорной работой
Мир достигает вершины в полете.
Бездарное убожество
Высиживает пенсию,
С претензией на значимость
Поклиливает весело.
Оплата замечательна
И будущее счастливо…
Дрейфует с тихим р’ыганьем,
Болтливый и участливый.
Так много сорных личностей,
Увертливых бездельников…
Не мне судить-оценивать
Тех офисных сидельников…
Просто встать у реки и вдохнуть глубоко,
Ощущая бескрайность природы,
И понять, что обыденный мир — не такой,
И нев’ажны труды и невзгоды.
Как ни пытайся чувства описать,
Недостижима полнота портрета:
Не уловить и не пересказать
Ту пламенную замкнутость поэта.
Формальным знанием владея,
Нас поучают мудрецы:
Мертворожд»енные идеи,
Самодовольные глупцы.
Я вижу: истинной науке
Служить доверено не всем;
Иные только греют руки
В тепле надуманных проблем.
Но есть ревнители познанья,
Живут, самих себя презрев,
Для них — законы мирозданья,
Для них — гармонии напев.
Останься знанье в нищете,
И разлетелись бы не те.
Я радуюсь минутному затишью:
Мне в глаз циклона повезло попасть,
И если я сподоблюсь не упасть,
То, может быть, от трусости очищусь.
Нет, я не Пушкин, и не сын,
Не угрожают мне дуэли,
Но камни с вражьей полосы
Уже изрядно надоели…
Мы изучаем сложные процессы,
Мы собираем данные Земли,
Научно-необъятны интересы
(И хорошо оплачены они).
Известно: наше знание неполно,
Ему еще питаться и расти,
Себя приносим в жертву добровольно
На этом комфортабельном пути.
Читаем интереснейшие книжки,
Встречаться ездим в теплые места.
Имеются — небыстрые — подвижки,
Ученых жизнь не так уж и проста!
Пока нельзя природу предсказать,
Ее мы будем рьяно наблюдать!
Занявшись суетой нужной,
Меняя годы по рублю,
Он выжидает малодушно,
Когда я тихо разлюблю.
Пускай бы не было влеченья,
Иль будь он заурядней всех,
Тогда понятно устремленье
Угаснуть молча без помех.
А та — привычна и удобна,
Оплот покойного бытья,
Таким же тысячам подобна,
Все время рядом — и не я.
Когда я эту слабость вижу,
Одна обида мною движет.
Составив список всех грехов,
Над ними тягостно горюю:
Когда бездумно говорю я,
Иду дорогой дураков.
Мы, люди, странные созданья
С пристрастием к словечку «бы» —
В нем вкус непр’ожитой судьбы
И варианты ожиданья.