У самого белого моря
Избушка стоит на угоре.
В избушке — печальное дело! —
Растет на полатях трава.
Царь-баба — румяное тело —
Лежит ни жива ни мертва.
Подмышки ей муха щекочет.
Берет ее каждый, кто хочет —
Хотя бы незваный татарин —
Кто в избу взойдет, тот и барин.
Взойдет, заведет непонятную речь.
И выпьет поллитра. И лезет на печь.
Чуть слышно тайга за стеною аукает.
Гость пьяными ласками
Бабу баюкает.
А в северном небе
Созвездье
Готовит Царь-бабе
Возмездье.
И так у Царь-бабы
Который-то год
Родится в избе
За уродом урод:
Слепой, и горбатый,
И глухонемой,
То двадцать девятый,
То тридцать седьмой…
Хоть раз бы родился
Веселый да бравый:
То выйдет слюнявый,
То выйдет гунявый,
Но страшно не это —
Другое гнетет:
На солнце как выползет —
Сразу помрет!
И ходят по берегу толки —
Вздыхают медведи и волки.
Лисицы, свернувшись в колечки,
Печально лежат на крылечке.
А семга, немая от горя,
Выбрасывается из моря…
Не в дни торжеств —
В дни бед народных —
Стоят старухи
В подворотнях,
На улицах
И на базарах,
В платочках новых,
В шляпках старых,
Неистребимые,
Живые,
Они стоят,
Как часовые,
Стоят,
Как сморщенные гномы,
Как бы волшебники дотошные,
Собой заполнив гастрономы,
И булочные,
И молочные.
О вы, мои первопечальные,
Седые бабушки тотальные,
Сухие корни обнаженные,
Ростками внуков окруженные!
Когда приемы и парады —
Вы в кухне, скинувши наряды.
Зато, когда беда и горе —
Все заполняете, как море!
Вы как трава — но только в инее.
С губами — точно небо синее.
Вы как бесстрашные слова,
Как жизнь — которая права —
Сто лет живете — и не падаете,
Своей живучестию радуете,
А если падаете — радуете
Тем,
Как вы молчаливо падаете:
Ни честь свою,
Ни геркулес
В картонных пачках
Не уроните.
Идете, как оживший лес,
Как будто Сталина хороните.
Этим летом в лесу над прудом
Я набрёл на таинственный дом.
Дом глядел на дорогу с пригорка,
А жила в этом доме семья:
Дед, да бабка, да внук их Егорка,
Да неделю гостил у них я.
В доме странные вещи случались,
Хоть волшебники нам не встречались.
Правда, в подполе мышка жила-
Не она ли колдуньей была?
Да жила ещё кошка Ерошка-
Не она ль колдовала немножко?
Да за печкой сверчок проживал-
Может быть, это он колдовал?
Да корова… Но честное слово-
Не была же колдуньей корова!
А случались там странные вещи:
Оживали железные вещи,
И железные, и деревянные…
Прямо скажем, что случаи странные!
Как-то бабушка вышла с утра
(В поле выгнать корову пора),
А уж двери в сарае не спят,
Так и ходят на петлях, скрипят,
И корова ушла за ворота…
Не иначе хозяйничал кто-то.
Заявляет спросонья Егор:
— Я сарай закрывал на запор.
Дед ответил: — Молчи, лежебока!
Поздно вечером спал ты глубоко.
Выходил я последним на двор,
Я сарай закрывал на запор.
— Я вставала, сарай запирала! —
Бабка деду сердито сказала.
Не хотелось вступать в этот спор,
Но сарай я закрыл на запор:
Было поздно, храпели все в доме,
И корова спала на соломе…
А один раз — вот случай чудной!-
Убежал грузовик заводной.
Обыскали мы вместе с Егором
Дом,
И сад,
И овраг под забором.
Мы искали машину
В кадушке,
В чемодане,
В ботинке,
В подушке,
В огороде,
В лесу,
На крылечке,
А нашли за поленом
На печке!
Не иначе её в уголок
Сам усатый сверчок уволок,
До рассвета на ней прокатался
И, конечно, доволен остался.
Ну, а как вам такое понравится?
На рыбалку решил я отправиться.
Вышел в сени забрать свои удочки, —
Нету удочек! Где мои удочки?..
— В этом странного нету ничуточки,
Это кошка припрятала удочки:
Просто ей захотелось рыбки, —
Объяснил мне Егор без улыбки.
Да, случались печальные вещи…
А бывали дела и похлеще!
Был у деда в сарае верстак —
Дед был в плотницком деле мастак:
Мастерил он с утра для колхоза
Лодки, лавки, кадушки, колёса.
Как-то вечером — век не забуду!-
Дед спустился тропинкою к пруду,
Встал на кочку, глаза протирает:
По воде матерьял удирает —
Доски дедовы под парусами
Отплывают от берега сами!
А один раз —
Представьте себе! —
Я нашёл свою шляпу
В трубе!
А один раз у нас
Коромысло
За окном на берёзе
Повисло —
В этом вовсе уж не было смысла!
Рядом с нами
Стояли дома,
И вещей в них
Такая же тьма.
Рядом с нами
В одной деревушке
Жили точно такие
Старушки,
И такие же
Старички,
И такие же точно
Сверчки,
И такие же
Кошки
И мышки,
И такие же точно
Мальчишки,
И такие же точно
Коровы,
И такие же гости,
Как я.
Но у них не случалось
Такого,
Не бывало такого,
Друзья!
Семью из четырех сестёр
Давно мы знаем с вами.
О них сегодня разговор
Я поведу стихами:
ВЕСНА
На круглую голову ивы
Похожа весны голова!
С рассветом шаги торопливы
В земле раздаются едва.
Чего ни коснётся — там чудо:
Вот лёд ей вдогонку вздохнул,
Вот лист неизвестно откуда
На старой коряге сверкнул.
Ей нравится только начало,
Ей некогда кончить дела.
Но как бы земля заскучала,
Когда бы она не пришла!
Спешите, спешите, спешите
Увидеть её за углом!
Портреты весны напишите
Фломастером или углём!
Но не совладать с её позой,
На месте весна не сидит.
То в сумраке вспыхнет березой,
То первым скворцом пролетит.
То трактором выйдет на пашню,
А станешь его рисовать —
Уж станет мгновенье вчерашним,
И лучше рисунок порвать.
Художнику сложновато
Узреть её глазом простым:
Как циркуль — весна угловата!
Она грациозна — как дым!
ЛЕТО
По полям, по лугам,
В море света —
Что за шум, что за гам?
Это — лето!
От его громких слов
И от смеха
По лесам меж стволов
Бродит эхо.
Дан сестре этой дар:
Облик ладный
И на коже загар
Шоколадный.
Голова её чуть
Бесшабашна:
С гор в ущелье взглянуть
Ей не страшно!
Там, где может весна
Простудиться,—
Взять ракушки со дна
Не боится!
Но зато работяща
Сестрица:
Любит лето в полях
Потрудиться.
Лето всё —
Как окно нараспашку!
А похоже оно
На ромашку.
ОСЕНЬ
Я слышу шум
И шорох на пороге…
Ах, это осень
Вытирает ноги!
Я люблю её давно,
Гостью дорогую.
Как заглянет мне в окно —
И не жду другую.
— Здравствуй, осень!—говорю
Осени с почтеньем.—
Хочешь, чаю заварю,
Угощу вареньем?
Любит осень посидеть
Рядом с самоваром.
У самой — красны, как медь,—
Щёки пышут жаром.
Любит осень платья шить,
Хлопотать по дому.
Любит в поле ворошить
Желтую солому.
Любит вволю погрустить
И поплакать вволю,
На закате побродить
По пустому полю.
Или лечь спиной к костру,
Даль окинуть оком
И весну, свою сестру,
Вспомнить ненароком.
Любит песни распевать,
Сердцу потакая.
Что ж! Не надо ей мешать,
Раз она такая.
Всё ей, осени, под стать.
А как натрудится,
В белоснежную кровать
Любит завалиться.
ЗИМА
Хоть богат её наряд,
Но зима не лето:
С головы до самых пят
В белое одета.
Что серьга на ней, что брошь
Кто им цену знает?
У неё что ни возьмёшь —
Всё в руке растает.
Что она суровый друг,
Даже птицы знают —
Все по осени на юг
К морю улетают.
Но зато она мудра,
Эта старшая сестра!
Нацепив на нос очков
Голубые льдышки,
Любо ей до петухов
Погрузиться в книжки,
Нюхать пыльные тома…
И поэтому зима
С детства близорука:
Ей близка наука.
Глянь на снег под микроскоп
Всё в нём симметрично!
И на улице сугроб
Выстроен отлично.
На него звезда из тьмы
Смотрит одиноко…
Знаю — сердце у зимы
Спрятано глубоко!
И исходит от самой
Ледяное жженье.
Не замёрзнет тот зимой,
Кто всегда в движенье.
Ну, а часик посидишь
С нею на крылечке —
Как котёнок убежишь
Греться возле печки.
В марте снег блестит,
За окном светло.
На меня глядит
Первое число.
Я от вас не скрою —
В марте любо мне
И число второе
С третьим наравне.
И число четвртое —
Как стекло протертое!
Пятое,
Седьмое…
Всё светлее днём!
Словно кто-то моет
Небо за окном.
В марте три десятка
С единицей дней,
Каждый день приятней,
Каждый день длинней.
«Это месяц света!» —
Люди говорят,
И люблю за это
Я весь март подряд.
Но скажу вам прямо:
Мне ещё милей
День, когда мне с мамой
Как-то веселей:
Босиком в пижаме
Рано-рано встать
И подарок маме
Принести в кровать…
Угадали сами
День любимый мой?
Это праздник мамин —
Марта день восьмой!
О чём эта песня
В степи у огня?
Как сына отец
Поднимал на коня.
Как вместе, обнявшись,
Скакали они,
Смеялись и пели
В счастливые дни.
Обычная песня,
С обычным концом,
О доле казачьей,
О сыне с отцом.
О чём эта песня
За тихим столом?
О том же коне
С опустевшим седлом.
Поникшие с гривы
Висят повода.
Отец не вернётся
Назад никогда.
Бесстрашно с врагами
Рубился казак,
Что смерть его встретит —
Не думал никак!
О чём эта песня
В полынных кустах?
То клятва звучит
На сыновних устах!
Сын в юные руки
Берёт повода —
Он в битву помчался…
Так было всегда!
Так было когда-то
И будет опять:
Что сын за отца
Будет песню кончать!
Как у старой бабки
Жили-были лапки.
Встанет бабка утром рано,
Выйдет в погреб за сметаной —
Лапки вслед за ней бегут.
Всюду бабку стерегут.
Сядет бабушка вязать —
Лапки рядом с ней опять:
Схватят бабушкин клубок
И закатят в уголок…
Надоели бабке
Озорные лапки!
Видит бабка — у ворот
Умывают лапки рот.
Стала бабка ждать гостей,
Суп сварила из костей.
Ждет гостей, а их все нет.
Стынет бабушкин обед.
Глядь, а лапки из кастрюли
Кость большую утянули.
Вот тебе и лапки!
Нет покоя бабке.
Отчего ж тогда стара
Их не гонит со двора?
Оттого, что ночью лапки
Верно служат старой бабке.
Если лапки ночью вскочат,
Когти острые поточат,
По полу пройдутся —
Все мыши разбегутся!
Нет мышей у бабки.
Вот какие лапки!
В песке животишки –
Лежат ребятишки
У маленькой речки
Весь день.
Приятно зарыться
В песок и забыться…
По пляжу рассыпана
Лень.
И вдруг –
Что такое?
Весёлой гурьбою
Как бухнется в плёс
Ребятня!
Там брызги и крики,
И хохот, и блики,
Ныряние
И толкотня!
И снова – в песок.
И солнце в висок,
В затылок и в спину
Печёт…
У речки той малой
И взрослый и малый
Здоровья и счастья
Хлебнёт!
Я жил тогда в далеком Казахстане,
Был спецпереселенцем на колхозном стане,
И были у меня свои заботы:
Как убежать от вшей, не от работы.
Я одиноким быть, я голым быть старался,
И убегал к реке, и раздевался:
я снимал с себя овчинный полушубок без рукавов, брезентовые
штаны и валенки — больше на мне не было ничего —
А дело было осенью, в то время,
Когда мне солнце еле грело темя,
И то на солнцепеке, в тишине,
Под кустиками, где теплей вдвойне.
Тут человеком был я!
Все с себя срывал,
И вас я — вши мои — не забывал:
Я мстил вам, вши,
Я мстил вам от души,
Я помнил, как друзья мои лежали,
Когда вы их в могилу провожали:
Как в волосы запархивал снежок
И покрывал разлуку белой тенью,
И собирались вши на лбу в кружок,
Иль в звездочку — смотря по настроенью.
Человек изобрёл паровоз.
Паровоз человека повёз.
И кричал паровоз на людей:
Сил во мне, как у ста лошадей!
Тут одна лошадиная сила
Подошла и сказала ему:
— Я весь век человека возила,
Что мне делать теперь — не пойму!
Человек изобрёл пароход
И поплыл по реке на восход.
Пароход над рекой голосил:
— Лошадиных во мне сотни сил!
Тут одна лошадиная сила
Подошла и сказала ему:
— По земле я все грузы возила,
Как по речке везти — не пойму!
Человек изобрёл самолёт
И отправился в первый полёт.
Зажужжал самолёт над долиной:
— Я силён, как табун лошадиный!
Тут одна лошадиная сила
Подошла и сказала ему:
— По земле я весь век свой ходила,
Как ты в небо залез — не пойму!
Человек изготовил ракету,
Облетал нашу Землю-планету,
И ракета хвастливо сказала:
— Сил во мне лошадиных немало!
Тут одна лошадиная сила
Человека печально спросила:
— Век трудилась я честно, поверь!
Что мне делать осталось теперь?
— Не грусти, лошадиная сила! —
Человек улыбнулся легко.—
Отвечаю тебе, коль спросила:
Будешь детям возить молоко!
Живая очередь —
Сороконожка —
Помножена на сорок сороков,
Вдоль хилых тeлец
Лавок и ларьков,
По кочкам и камням перебирая,
Ползешь ты, все на свете пожирая:
Хлеб и крупу,
Картошку и мечты,
Места на кладбищах,
Газетные листы,
Квартиры,
Холодильники,
Любовь,
Сама себя —
Свою же плоть и кровь!
О пожирательница снов и ситца,
Я сам твоя двуногая частица,
Прекрасная частица
Безобразья,
Я жадный взгляд его тысячеглазья!
Я вижу, как по выбитой дорожке
Всю жизнь мою ползут сороконожки,
Как мать моя, страна очередей, —
Прекрасная, суровая, седая —
К своим голодным детям припадая,
Не в силах оторвать их от грудей.
Кто очень болен, к тому игрушки
Приходят прямо в кровать,
И молча рядом лежат на подушке,
И тоже не могут встать.
Кто очень болен, тот ночью бредит
Он видит, как в тёмном саду
Едет кошка на велосипеде…
Он видит это в бреду.
Кто очень болен, любить медицину
Обязан, хоть плачь не плачь.
К нему остукивать грудь и спину
Приходит знакомый врач.
Кто очень болен, глотает микстуры,
Пилюли и порошки:
Зелёные, жёлтые, белые, бурые-
Даже, если горьки.
Кто очень болен, тот понимает,
Кто самый хороший друг,
Когда приходят папа и мама
И рядом садятся вдруг.
Мамины стихи
Поговорим о пирогах…
Не часто пироги пекутся.
Зато в тот день я на ногах,
Когда и птицы не проснутся!
Пущу я дрожжи в молоко,
Потом поставлю к батарее,
Они ведь спали глубоко,
В тепле проснутся поскорее.
Когда опара оживёт,
Процесс тот не без интереса!
С водой в муку её — и вот
Готова масса для замеса.
Её я в кухонный комбайн
Спускаю ложкой постепенно –
Для тех в готовке нету тайн,
Кто образован современно.
Машина будет тесто бить,
Вертеть и мять без сожаленья.
Потом его я подходить
Поставлю вновь у отопленья.
Оно созрело наконец!
От рук прилежно отлипает.
Теперь настал всему венец:
Оно на противень поступает.
Оно уже почти пирог.
С начинкой тонких сочетаний
Перешагнёт оно порог
Печи — предел его мечтаний.
Ещё немного потерпеть
Ему в огне, а мне на стуле —
И станет тесто розоветь,
И закалится в душном гуле!
И наконец пирог готов…
Уж сад наш звёзды держит в лапах,
И гость валит со всех концов,
Вдыхая грудью вкусный запах…
Да, говорить о пирогах
Легко. Их проглотить — мгновенье…
Но тесто повертеть в руках –
Тут нужно время и уменье!
Как в руках у детворы
Весел он и ярок —
Из берёзовой коры
Дедовский подарок!
Он с ребятами весной
Бродит чащею лесной,
И цедят в него берёзы
Светлый сок — лесные слёзы.
А в июле туесок
Весь окрашен в красный сок,
Полон ягодою дикой —
Земляникой, ежевикой.
Если осенью в лесок
Заведёт дорожка —
Заберётся в туесок
Спелая морошка.
Грузди,
Рыжики,
Опята
Собирались в нём на донце.
Побродили с ним ребята
В тёмной чаще и на солнце.
Вот стоит он на песке.
Чем он полон снова?
Плещет рыба в туеске
Из ручья лесного.
Что в нём только не бывало
В нём ежиха ночевала!
Попадался туесок
Даже в лапы к мишке —
Разбежались кто как мог
По тайге мальчишки.
А медведь на кочку сел,
В туеске морошку съел
И пошёл напиться
Из ручья водицы.
Да,
Немало туеску
Впопыхах досталось.
Много меток на боку
За лето осталось.
А зимою он на полку
Забирается в повети.
Там хранит он втихомолку
Память о минувшем лете.
В семье мы хорошо живём.
Работаем. Едим и пьём.
Читаем. Спорим — вчетвером
Или играем и поём…
Но есть ещё, однако,
У нас мечта –
Собака!
— С собакой, — папа заявил, —
Мы ближе ежечасно
К природе…
К духу древних сил…
И мама с ним согласна.
Продолжил папа: — Веселей
С ней дома и на даче.
С ней на траве лежать теплей!
С ней дышится иначе!
— Детей с ней легче воспитать.
И есть ещё услада
С собакой просто
Поболтать,
Ответов мне не надо!
Да, нам нужна собака в дом.
За это я в ответе…
— Ну и какую мы возьмём? —
Спросили тихо дети.
— Собачьих на земле пород, —
Промолвил папа, — много.
Мне всех назвать невпроворот…
Начнём с верзилы — дога.
Ещё есть бассет — странный пёс.
Его не трогать если,
Весь день, запрятав в ухо нос,
Дремать он будет в кресле.
Овчарка — жуликов гроза,
Милиции подмога,
Смежив серьезные глаза,
Следит за всеми строго.
Быстр элегантный доберман
С короткой шерстью гладкой.
Ну а болонку мы в карман
Засунем как перчатку.
Красив — с отливом золотым —
Ретривер, пёс английский,
Блутерьер — с шерстью, словно дым,
И аузи австралийский.
Есть сенбернары-силачи,
Есть сеттеры-гордоны,
Есть шнауцеры-бородачи
И даже фараоны!
Но эти псы — особый класс,
Они аристократы.
Характеры у них подчас
Весьма витиеваты.
Я часто слышу голоса:
«Дворняжка не престижна,
Купи породистого пса…»
Но эта речь облыжна.
Среди дворняжек есть порой
Бесценные собаки.
Они стоят за вас горой
В любой беде и драке.
И пусть порой они в тени,
Но их не забывают.
Не избалованы они
И жизнь прекрасно знают.
В них благородные черты.
Тут дело не в породе.
«Нам воду пить не с красоты»,
Как говорят в народе…
Так папа долго говорил.
И начало смеркаться,
Но не было, признаться, сил
От темы оторваться!
И солнце закатилось прочь,
И звёзды засветились,
И до утра нам в эту ночь
Ещё собаки снились.
Какой он — будущий наш пёс?
Ещё он не родился?
А может, морща чёрный нос,
Уже в наш двор явился?
Пока что не готов ответ:
Есть в нём предмет для спора…
Пока у нас собаки нет,
Но, видно, будет скоро.