Так я понял: ты дочь моя, а не мать,
 только надо крепче тебя обнять
 и взглянуть через голову за окно,
 где сто лет назад, где давным-давно
 сопляком шмонался я по двору
 и тайком прикуривал на ветру,
 окружен шпаной, но всегда один —
 твой единственный, твой любимый сын.
Только надо крепче тебя обнять
 и потом ладоней не отнимать
 сквозь туман и дождь, через сны и сны.
 Пред тобой одной я не знал вины.
И когда ты плакала по ночам,
 я, ладони в мыслях к твоим плечам
 прижимая , смог наконец понять,
 понял я: ты дочь моя, а не мать.
И настанет время потом, потом —
 не на черно-белом, а на цветном
 фото, не на фото, а наяву
 точно так же я тебя обниму.
И исчезнут морщины у глаз, у рта,
 ты ребенком станешь — о, навсегда! —
 с алой лентой, вьющейся на ветру.
 …Когда ты уйдешь, когда я умру.