Стихи про человека и людей
Он лежит на траве
под сосной
на поляне лесной
и, прищурив глаза,
неотрывно глядит в небеса —
не мешайте ему,
он занят,
он строит,
он строит воздушные замки.
Галереи и арки,
балконы и башни,
плафоны,
колонны,
пилоны,
пилястры,
рококо и барокко,
ампир
и черты современного стиля,
и при всем
совершенство пропорций,
изящество линий —
и какое богатство фантазии,
выдумки, вкуса!
На лугу,
на речном берегу,
при луне,
в тишине,
на душистой копне,
он лежит на спине
и, прищурив глаза,
неотрывно глядит в небеса —
не мешайте,
он занят,
он строит,
он строит воздушные замки,
он весь в небесах,
в облаках,
в синеве,
еще масса идей у него в голове,
конструктивных решений
и планов,
он уже целый город воздвигнуть готов,
даже сто городов —
заходите, когда захотите,
берите,
живите!
Он лежит на спине,
на дощатом своем топчане,
и во сне,
закрывая глаза,
все равно продолжает глядеть в небеса,
потому что не может не строить
своих фантастических зданий.
Жаль, конечно,
что жить в этих зданьях воздушных,
увы, невозможно,
ни мне и ни вам,
ни ему самому,
никому,
ну, а все же,
а все же,
я думаю,
нам не хватало бы в жизни чего-то
и было бы нам неуютней на свете,
если б не эти
невидимые сооруженья
из податливой глины
воображенья,
из железобетонных конструкций
энтузиазма,
из огнем обожженных кирпичиков
бескорыстья
и песка,
золотого песка простодушья,—
когда бы не он,
человек,
строящий воздушные замки.
Как хорошо,
Что земля большая.
Дождик прошел,
В небе синь густая.
Пролетел самолет,
Белый след оставил.
Нам бы тоже в полет
За своей мечтой.
Как хорошо
Жить на белом свете
Так, чтоб нашел
Паруса твой ветер.
Человек как стишок:
Может стать поэмой.
До чего ж хорошо
Человеком быть!
Как хорошо
Быть зимой и летом,
Как хорошо
Быть зарей над лесом,
Быть рекой небольшой,
Быть большой землею.
До чего ж хорошо
Человеком быть!
В путь нам пора, —
Побывать бы всюду
И у костра
Вдруг поверить в чудо,
Переплыть сотни рек,
Сочинить сто песен…
Вот идет человек
По своей земле.
Чтоб человек от стужи не застыл,
Не засосал его житейский омут,
Обязан он иметь надёжный тыл,
Где перевяжут, обогреют —
дома.
Любовью оградят его от бед,
Что, словно мины, ставит нам эпоха.
А если этакого тыла нет,
Ему, как раненному
На нейтралке,
Плохо…
Ко всему привыкают люди —
Так заведено на земле.
Уж не думаешь как о чуде
О космическом корабле.
Наши души сильны и гибки —
Привыкаешь к беде, к войне.
Только к чуду твоей улыбки
Невозможно привыкнуть мне…
Как странно иные порой грешат.
Грешат и прощенья просить спешат!
Сто раз поклянутся, кажется,
Но вот от греха не откажутся.
О плюсах и минусах в человеке
Суди по тому, как он держит слово:
Правдив, значит, плюсы — его основа,
А лжив — значит, это уже навеки.
С грохотом мчится вперед эпоха,
Жаркое время — а ну держись!
Что хорошо в ней, а что в ней плохо?
Попробуй-ка вникни и разберись!
И я, как умею, понять пытаюсь.
Я жить по-готовому не привык.
Думаю, мучаюсь, разбираюсь
И все же порою встаю в тупик.
Ну что же действительно получается?!
Ведь бьется, волнуется жизнь сама!
А люди вдруг словно порою пятятся
От чувства к расчетливости ума.
Ну как мы о ближних всегда судили?
— Вой этот — добряга. А этот — злой.
А тот вон — ни рыба ни мясо или
Бесцветный, ну попросту никакой!
Теперь же все чаще в наш четкий век
Является термин практично-модный.
И слышишь: не «добрый» иль, скажем, «подлый»
А просто: «нужный вам человек».
И в гости, как правило, приглашаются
Не те, с кем близки вы и с кем дружны,
Не люди, что к вам бескорыстно тянутся,
А люди, которые вам «нужны».
Когда же в дом они не приходят
(Начальство, случается, любит шик),
Тогда их уже в рестораны водят
На рюмку, на музыку и шашлык.
Но этак же может и впрямь пригреться
Манера все чаще менять друзей
На «нужных», на «выгодных» нам людей,
Чужих абсолютно уму и сердцу!
Да разве же стоит любая туша,
Чтоб совесть пред нею валять в пыли?!
Нельзя, чтобы люди меняли душу
На всякие бизнесы и рубли!
И если самим не забить тревогу,
Идя вот таким «деловым» путем,
То мы ж оскотинимся, ей же богу!
Иль просто в двуличии пропадем’
И, может быть, стоит себе сейчас
Сказать прямодушнее строгих судей,
Что самые НУЖНЫЕ в мире люди
Лишь те, кто действительно любит нас!
Цветистая афиша возвещает
О том, что в летнем цирке в третий раз
С большим аттракционом выступает
Джаз лилипутов — «Театральный джаз»!
А кроме них, указано в программе,
Веселый ас — медведь-парашютист,
Жонглеры-обезьяны с обручами
И смелый гонщик — волк-мотоциклист.
Обиднейшее слово — лилипуты,
Как будто штамп поставили навек.
Как будто все решает рост. Как будто
Перед тобой уже не человек!
Нет, я живу не баснями чужими
И не из ложи цирковой слежу.
Я знаю их обиды, ибо с ними
Не первый год общаюсь и дружу!
Вот и сегодня тоненько звенят
В моей квартире шутки, смех и тосты.
Нет никого «больших», как говорят,
Сегодня здесь лишь «маленькие» гости!
Тут не желанье избежать общенья,
И не стремленье скрыться от людей,
И вовсе не любовь к уединенью —
Тут дело все и проще и сложней…
Мы часто пониманье проявляем
Там, где порой оно и ни к чему.
Случается, что пьяному в трамвае
Мы, чуть ли уж не место уступая,
Сердечно улыбаемся ему.
А к людям очень маленького роста
И очень уязвимым оттого,
Кому на свете жить не так уж просто,
Нет, кроме любопытства, ничего!
Бегут им вслед на улицах мальчишки.
— Эгей, сюда! Смотрите-ка скорей! —
Ну, хорошо, пусть это ребятишки.
А взрослые! Намного ли мудрей?
Порой прохожих растолкав упрямо,
И распахнув глазищи-фонари,
Какая-нибудь крашеная дама
Воскликнет вдруг:- Ах, Петя, посмотри!
И, все смекнув, когда-то, кто-то, где-то
С практично предприимчивой душой
На нездоровом любопытстве этом
Уже устроил бизнес цирковой.
И вот факиры, щурясь плутовато,
Одетых пестро маленьких людей
Под хохот превращают в голубей
И снова извлекают из халата!
И вот уже афиша возвещает
О том, что в летнем цирке в третий раз
С большим аттракционом выступает
Джаз лилипутов — «Театральный джаз»!
Грохочет зал, дрожат огни лучисто.
И может быть, не ведает никто,
Как снится ночью маленьким артистам
Пожар в зеленом цирке «Шапито».
Люблю человека слова:
— Приду! — И явился в срок.
— Я сделаю. — И готово!
Не надо спрашивать снова:
— А сможет? — Сказал и смог!
Мы лезем порой из кожи,
Мы мучим себя подчас,
Стремясь об одном и том же
Кого-то просить сто раз.
Но часто беспечный кто-то
Лишь руки к груди прижмет:
— Прости, не сумел… Заботы…
Все будет! — И вновь солжет.
При этом всего странней
И даже смешней, быть может,
Что сам он терпеть не может
Трещоток и трепачей.
И как только возникает
Вот этот «двойной» народ,
Что запросто обещает
И запросто нарушает
Слова. Будто воду пьет?!
В душе у них — ни черта!
И я повторяю снова,
Что быть человеком слова —
Бесценнейшая черта!
Ведь лучшее, что рождается
От чести до красоты,
Уверен я, начинается
Вот с этой как раз черты!
И тверди земной основа
Не мрамор и не гранит,
А верные люди слова -‘
На них и земля стоит!
Люди стараются быть счастливыми,
Но в этих стремлениях и борьбе
Все ли способны быть незлобивыми
И снисходительно-справедливыми
И к прочим согражданам, и к себе?
Да, скажем по совести, не всегда
Люди злопамятными бывают,
И жуликов всяких порой прощают,
И даже изменников иногда.
С поступками скверными, даже злобными,
С чертами-волками, с чертами-кобрами
Мирится бездна подчас людей.
Но вот, как ни странно, с чертами добрыми
Дела зачастую куда сложней.
Ведь вот как устроен порой человек
Со всей любопытной душой своею:
Того, кто красивее или сильнее
Иль, скажем, талантливей и умнее,
Хоть режь, а не может простить вовек!
Ведь сколько рождалось таких, кто мог
Согреть человека живым талантом,
Но недруги сразу со злым азартом
Кидались, чтоб сбить непременно с ног.
А сколько же ярких было умов,
Которым буквально никто не внемлет?
И книг, и прекраснейших голосов,
Нередко же втоптанных просто в землю!
Пилот, что кипел в красоте и силе,
Вдруг взял и явил мировой рекорд.
Соседи ж за это ему вредили,
Таланта они ему не простили:
— Не прыгай в герои, крылатый черт!
Смешно, но за ложь иль башку без дум
Никто почему-то не обижается,
А если талант или яркий ум —
Такие грехи у нас не прощаются!
При этом, конечно, в те лбы упрямые
И мысль на мгновение не придет,
Что двигают жизнь и дела вперед
Мозги и таланты из самых самые!
Не надо же, право, коситься, люди,
На всех, кто красивее иль добрей,
Талантливей, может быть, и умней,
И жизнь наша много светлее будет!
Людям блаженные снятся сны:
Блеск заграницы и бизнес-рынка.
А мне вот нужны лишь четыре стены,
Губы твои, что любви полны,
Книги да пишущая машинка.
Люди ищут общений. И это понятно вполне.
Достоинства ж собеседников я так вот подразделяю:
Если прекрасный рассказчик — редкость довольно большая,
То превосходный слушатель — это уж редкость вдвойне.
Люди не могут порой понять:
Откуда и что у него берется?
Ему б печальные строки писать,
А он то и дело вовсю смеется.
Эх, люди! Взгляните на жизнь пошире:
Неужто я зря на земле шучу?
Ведь я всем невзгодам в лицо хохочу,
Чтоб никогда не заплакать в мире…
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту «отредактировать», что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука — сердца…
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!
Как зеркало своей заповедной тоски,
Свободный Человек, любить ты будешь Море,
Своей безбрежностью хмелеть в родном просторе,
Чьи бездны, как твой дух безудержный, — горьки;
Свой темный лик ловить под отсветом зыбей
Пустым объятием и сердца ропот гневный
С весельем узнавать в их злобе многозевной,
В неукротимости немолкнущих скорбей.
Вы оба замкнуты, и скрытны, и темны.
Кто тайное твое, о Человек, поведал?
Кто клады влажных недр исчислил и разведал,
О Море?.. Жадные ревнивцы глубины!
Что ж долгие века без устали, скупцы,
Вы в распре яростной так оба беспощадны,
Так алчно пагубны, так люто кровожадны,
О братья-вороги, о вечные борцы!