Короткие стихи про музыку

Порою музыка объемлет дух, как море:
О бледная звезда,
Под черной крышей туч, в эфирных бездн просторе,
К тебе я рвусь тогда;
И грудь и легкие крепчают в яром споре,
И, парус свой вия,
По бешеным хребтам померкнувшего моря
Взбирается ладья.
Трепещет грудь моя, полна безумной страстью,
И вихрь меня влечет над гибельною пастью,
Но вдруг затихнет все —
И вот над пропастью бездонной и зеркальной
Опять колеблет дух спокойный и печальный
Отчаянье свое!

I

Я слышал музыку миров!..
Луна янтарная сияла
Над тучным бархатом лугов;
Качаясь, роща засыпала…..
Прозрачный, розовый букет
(То поздний заревой отсвет)
Расцвел на шпице колокольни,
Немел журчащий говор дольний…
Но там, за далью облаков,
Где ходят флотами светилы,
И высь крестят незримо силы,—
Играла музыка миров……

II

Шумел, разлегшись меж садов,
Роскошный город прихотливый,—
На храмах, башнях, ста цветов
Мешались в воздухе отливы;
И этот город суеты,
В осанне дивной исполина,
Сиял в цветах, как грудь павлина,
Как поэтической мечты
Неуловимые творенья…
Неслись, из клокота волненья,
И треск, и говор, и молва.
И вылетавшие слова
Сливались в голосное море;
Кипели страсти на просторе…….
Но был один налетный миг,
Когда смирился и затих
Тот звучный, судорожный город;
Он утонул в минутном сне,
И шум колес, топор и молот
Заснули в общей тишине…
Тогда запело в вышине:
И ангелы заговорили
Про Бога, вечность и любовь;
И, в дальних вихрях светлой пыли,
Я видел, как миры ходили,
И слышал музыку миров……

Целует клавиши прелестная рука;
И в сером сумраке, немного розоватом,
Они блестят; напев на крыльях мотылька,
(О песня милая, любимая когда-то!)
Плывет застенчиво, испуганно слегка,—
И всё полно её пьянящим ароматом.
И вот я чувствую, как будто колыбель
Баюкает мой дух, усталый и скорбящий.
Что хочешь от меня ты, песни нежный хмель?
И ты, её припев, неясный и манящий,
Ты, замирающий, как дальняя свирель,
В окне, растворенном на сад вечерний, спящий?

Странный звук издавала в тот вечер старинная скрипка:
Человеческим горем — и женским! — звучал ее плач.
Улыбался скрипач.
Без конца к утомленным губам возвращалась улыбка.

Странный взгляд посылала к эстраде из сумрачной ложи
Незнакомая дама в уборе лиловых камней.
Взгляд картин и теней!
Неразгаданный взгляд, на рыдание скрипки похожий.

К инструменту летел он стремительно-властно и прямо
Стон аккордах — и вдруг оборвался томительный плач…
Улыбался скрипач,
Но глядела в партер — безучастно и весело — дама.

Ещё звучит в моих ушах
Седьмого вальса легкий шаг,
Как вешний ветерок,
Как трепетанье птичьих крыл,
Как мир, который я открыл
В сплетенье нотных строк.
Еще звучит тот вальс во мне,
Как облако в голубизне,
Как родничок в траве,
Как сон, что вижу наяву,
Как весть о том, что я живу
С природою в родстве.

И они в звуках песни, как рыбы в воде,
Плавали, плавали!
И тревожили ночь, благовонную ночь,
Звуками, звуками!
Вызывала она на любовь, на огонь,
Голосом, голосом,
И он ей отвечал, будто вправду пылал,
Тенором, тенором!
А в саду под окном ухмылялась тайком
Парочка, парочка,—
Эти молоды были и петь не могли,
Счастливы, счастливы…

В книговращалищах летят слова.
В словохранилищах блуждаю я.
Вдруг слово запоет, как соловей —
Я к лестнице бегу скорей,
И предо мною слово точно коридор,
Как путешествие под бурною луною
Из мрака в свет, со скал береговых
На моря беспредельный перелив.
Не в звуках музыка — она
Во измененье образов заключена
Ни О, ни А, ни звук иной
Ничто пред музыкой такой.
Читаешь книгу — вдруг поет
Необъяснимый хоровод,
И хочется смеяться мне
В нежданном и весеннем дне.

Сквозь музыку и радость встречи
Банально-бальный разговор —
Твои сияющие плечи,
Твой романтично-лживый взор.

Какою нежной и покорной
Ты притворяешься теперь!

Над суетою жизни вздорной,
Ты раскрываешь веер черный,
Как в церковь открывают дверь.

Сосед соседа звал откушать;
Но умысел другой тут был:
Хозяин музыку любил
И заманил к себе соседа певчих слушать.
Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова,
И у кого что силы стало.
В ушах у гостя затрещало,
И закружилась голова.
«Помилуй ты меня,- сказал он с удивленьем,-
Чем любоваться тут? Твой хор
Горланит вздор!»-
«То правда,- отвечал хозяин с умиленьем,-
Они немножечко дерут;
Зато уж в рот хмельного не берут,
И все с прекрасным поведеньем».
__________

А я скажу: по мне уж лучше пей,
Да дело разумей.

Анализ / мораль басни «Музыканты» Крылова

Басня «Музыканты» Ивана Андреевича Крылова впервые была представлена читающей публике в театральном журнале «Драматический вестник».

Басня написана примерно в 1808 году. Ее автору исполнилось в тот момент 39 лет, он занимает должность в департаменте, пишет пьесы и является начинающим баснописцем. По жанру – басня с парадоксальным подтекстом, по размеру – вольный ямб с прихотливой рифмовкой, где нашлось место и охватной, и смежной, и перекрестной. Произведение относится к социально-бытовым. Уже с первых строк вскрывается двойное дно приглашения в гости. Впрочем, никакой корысти, только желание разделить эстетическое удовольствие. Меломан под соблазнительным предлогом «откушать» зовет соседа подивиться на его хор. «Хозяин музыку любил»: это утверждение впоследствии дополняется почти противоположным выводом. Человек тешился наличием собственного хора, его исполнительностью, «прекрасным поведеньем». Покровительственная нота позволяет предположить, что хор составлен из крепостных. «Певчих слушать»: современная ассоциация связывает это слово с церковным хором, однако во времена И. Крылова под ним подразумевались собственно певцы. «Заманил»: выходит, соседа можно было привлечь только сытным обедом. Значит, ценителем певческого искусства его считать не стоит. Впрочем, этот вывод преждевременен. «Запели молодцы» (инверсия): хор, видимо, был мужским. Следом – фразеологический оборот «кто в лес, кто по дрова» (о нестройном пении). «Что силы стало»: некоторые почти ревели, стремясь произвести лучшее впечатление. «В ушах затрещало»: не звон, а именно треск. «Закружилась голова»: приступ мигрени. «Помилуй меня»: мольба, взятая из церковной лексики. Герой изрядно удивлен: чем любоваться? Ведь хор «горланит вздор». Хозяин умильно соглашается: то правда. Оказывается, достоинство хора не в мастерстве пения, талантах, выучке, а в трезвом образе жизни («хмельного в рот не берут») и степенном поведении, не доставляющем хозяину никаких хлопот. «Немножечко дерут» (перевирают ноты): ласкательный уменьшительный суффикс комично соединен с грубым просторечием. Мораль припасена лукавым автором на финал: уж лучше пей, да дело разумей. Эта чуть видоизмененная поговорка в данном контексте по-разному трактует смысл басни. Во-первых, прилежание не синоним таланта, во-вторых, лучше проявить терпение и такт по отношению к одаренным людям, чем создавать видимость искусства с теми, кто одарен только послушностью. Наконец, есть мнение, что именно эта басня – не лучший вклад в педагогическую копилку, поскольку требует щекотливого разъяснения для детей.

«Музыкантов» И. Крылова за нетривиальность суждения особенно ценил Н. Гоголь.

небо одно на всех — бирюза.
от края до края. пойдем,
выплачем наши глаза
на пару с лиловым дождем.

будущее бело. туман. порошок.
и один на всех бог.
тот самый отче наш. наш отче.
я кричу : будет все хорошо

я кричу .
ты делаешь музыку громче.

В тесной хате с разбитой дверью,
Где таится в углах суеверье,
Слышу музыку. Что это значит?
То ли скрипка далекая плачет,
То ли сон, то ли жалоба ветра
От противника в двух километрах?
Ночью темною, ночью туманной
Мне не спится от музыки странной.
Ничего я в оконце не вижу,
Только музыка ближе и ближе.
Едут пушки, рубеж меняя,
В двух шагах от переднего края,
Скрип колес по завьюженным кручам
Показался, как скрипка, певучим,
Будто в сказке, рожки и фаготы
Откликались на зов непогоды.
…Видно, музыки хочется очень,
Если пушки поют среди ночи!

Вот люди: Моцарт и Сальери.
Один, восторженный, парил.
Другой безумца
к высшей мере,
Продумав всё,
приговорил.

— Нет правды на земле! Тем — много,
А этим — искры не дано…—
И в правой злобе против бога
Сальери сыплет яд в вино.

Уж полночь в городе пробило.
Сальери крадется во мглу…

А в грешном мире всё как было,
Лишь гений мёртвый на полу.

Чет или нечет?
Вьюга ночная.
Музыка лечит.
Шуберт. Восьмая.

Правда ль, нелепый
Маленький Шуберт,—
Музыка — лекарь?
Музыка губит.

Снежная скатерть.
Мука без края.
Музыка насмерть.
Вьюга ночная.

Льются звуки, печалью глубокой.
Бесконечной тоскою полны:
То рассыплются трелью высокой,
То замрут тихим всплеском волны.

Звуки, звуки! О чем вы рыдаете,
Что в вас жгучую будит печаль?
Или в счастье вы веру теряете,
Иль минувшего страстно вам жаль?

Ваша речь, для ума непонятная,
Льется в сердце горячей струей.
Счастье, счастье мое невозвратное,
Где ты скрылось падучей звездой?

Материя сия бесплотна,
В руках нести ее нетрудно.
Рембрандт писал свои полотна,
А Моцарт изваял на струнах.

Божественная власть органа,
Пленительная нежность арфы.
Еретики сожгли Джордано,
Но музыка — превыше мафий.

Фиорды Грига пахнут хвоей,
От них в душе моей светает.
Ах, музыка! Она не ходит,
Не ползает — она летает!