Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Когда б я уголь взял для высшей похвалы —
Для радости рисунка непреложной,—
Я б воздух расчертил на хитрые углы
И осторожно и тревожно.
Чтоб настоящее в чертах отозвалось,
В искусстве с дерзостью гранича,
Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось,
Ста сорока народов чтя обычай.
Я б поднял брови малый уголок
И поднял вновь и разрешил иначе:
Знать, Прометей раздул свой уголек,—
Гляди, Эсхил, как я, рисуя, плачу!
Я б несколько гремучих линий взял,
Все моложавое его тысячелетье,
И мужество улыбкою связал
И развязал в ненапряженном свете,
И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца,
Какого не скажу, то выраженье, близясь
К которому, к нему,— вдруг узнаешь отца
И задыхаешься, почуяв мира близость.
И я хочу благодарить холмы,
Что эту кость и эту кисть развили:
Он родился в горах и горечь знал тюрьмы.
Хочу назвать его — не Сталин,— Джугашвили!
Художник, береги и охраняй бойца:
В рост окружи его сырым и синим бором
Вниманья влажного. Не огорчить отца
Недобрым образом иль мыслей недобором,
Художник, помоги тому, кто весь с тобой,
Кто мыслит, чувствует и строит.
Не я и не другой — ему народ родной —
Народ-Гомер хвалу утроит.
Художник, береги и охраняй бойца:
Лес человечества за ним поет, густея,
Само грядущее — дружина мудреца
И слушает его все чаще, все смелее.
Он свесился с трибуны, как с горы,
В бугры голов. Должник сильнее иска,
Могучие глаза решительно добры,
Густая бровь кому-то светит близко,
И я хотел бы стрелкой указать
На твердость рта — отца речей упрямых,
Лепное, сложное, крутое веко — знать,
Работает из миллиона рамок.
Весь — откровенность, весь — признанья медь,
И зоркий слух, не терпящий сурдинки,
На всех готовых жить и умереть
Бегут, играя, хмурые морщинки.
Сжимая уголек, в котором все сошлось,
Рукою жадною одно лишь сходство клича,
Рукою хищною — ловить лишь сходства ось —
Я уголь искрошу, ища его обличья.
Я у него учусь, не для себя учась.
Я у него учусь — к себе не знать пощады,
Несчастья скроют ли большого плана часть,
Я разыщу его в случайностях их чада…
Пусть недостоин я еще иметь друзей,
Пусть не насыщен я и желчью и слезами,
Он все мне чудится в шинели, в картузе,
На чудной площади с счастливыми глазами.
Глазами Сталина раздвинута гора
И вдаль прищурилась равнина.
Как море без морщин, как завтра из вчера —
До солнца борозды от плуга-исполина.
Он улыбается улыбкою жнеца
Рукопожатий в разговоре,
Который начался и длится без конца
На шестиклятвенном просторе.
И каждое гумно и каждая копна
Сильна, убориста, умна — добро живое —
Чудо народное! Да будет жизнь крупна.
Ворочается счастье стержневое.
И шестикратно я в сознаньи берегу,
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,
Его огромный путь — через тайгу
И ленинский октябрь — до выполненной клятвы.
Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, что солнце светит.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали
Есть имя славное для сжатых губ чтеца —
Его мы слышали и мы его застали.
А кому ж мы песню,
Друзья, посвящаем?
А кого ж мы с вами,
Кого величаем?
Величаем мы сокола,
Что всех выше летает,
Чья могучая сила
Всех врагов побеждает.
Величаем мы сокола,
Друга лучшего нашего,
Величаем мы Сталина —
Всенародного Маршала.
В мире нет человека
Дороже, роднее.
С ним и счастье счастливей
И солнце светлее.
Величаем мы сокола,
Что всех выше летает,
Чья могучая сила
Всех врагов побеждает.
Величаем мы сокола,
Друга лучшего нашего,
Величаем мы Сталина —
Всенародного Маршала.
Пусть живет он, любимый,
В здоровье и в силе,
И ему всенародный,
Поклон от России.
Величаем мы сокола,
Что всех выше летает,
Чья могучая сила
Всех врагов побеждает.
Величаем мы сокола,
Друга лучшего нашего,
Величаем мы Сталина —
Всенародного Маршала.
Шумят плодородные степи,
Текут многоводные реки,
Весенние зори сверкают
Над нашим счастливым жильём.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом человеке,
О самом родном и любимом,—
О Сталине песню споём.
Он вёл нас на битву с врагами —
За счастье, за долю бороться,
Вливал в нас и бодрость, и силу
На славном пути боевом.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом полководце,
О самом бесстрашном и сильном,—
О Сталине песню споём.
Границы Союза Советов
Закрыл он от воронов черных,
Одел их бетоном и камнем
И залил чугунным литьём.
Споём же, товарищи, песню
О самом великом дозорном,
Который всё видит, и слышит,—
О Сталине песню споём.
Как солнце весенней порою,
Он землю родную обходит,
Растит он отвагу и радость
В саду заповедном своём.
Споём же, товарищи, песню
О самом большом садоводе,
О самом любимом и мудром,—
О Сталине песню споём.
Он создал на счастье народов
Закон нерушимый навеки,
Весенние ясные зори
Зажёг он над нашим жильём.
Споём же, товарищи, песню
О самом родном человеке,
О солнце, о правде народов,—
О Сталине песню споём.
Тот берег, мне до камешка знакомый,
Где кровь моя вошла в состав земли,
Теперь уже зовется по-другому —
Мой город Волгоградом нарекли.
Я видел там и гибель и геройство,
Разгром врага и наше торжество,
И нелегко мне было и непросто
Расстаться с прежним именем его.
Я думал о друзьях, у Волги павших
Еще в сорок втором, в разгар зимы,
Боясь затронуть память не узнавших
Всей страшной правды, что узнали мы.
Не бойся, отвечает ветер резкий,
Как голос матери всех русских рек:
Не сталинской эпохой, а советской
Войдет в историю наш трудный век.
Мы жили и красиво и убого,
Сражались, строили… Но горе в том,
Что создали себе живого бога,
И было больно осознать потом,
Что был всего лишь человеком Сталин,
В тщеславье и страстях велик и мал.
Себе при жизни памятники ставя,
Он право на бессмертье потерял.
А этот город — победивший воин,
Поднявшийся из пепла и невзгод,
Да будет званьем Волги удостоен,
Широкой, доброй, вечной, как народ.
С историей и правдой не в разладе,
Как волжской битвы рядовой солдат,
От имени погибших в Сталинграде
Я говорю: так верно — Волгоград.
{Первое стихотворение, написано восьмиклассником Володей Высоцким 8 марта 1953 г. на смерть И.В. Сталина}
Опоясана трауром лент,
Погрузилась в молчанье Москва,
Глубока её скорбь о вожде,
Сердце болью сжимает тоска.
Я иду средь потока людей,
Горе сердце сковало моё,
Я иду, чтоб взглянуть поскорей
На вождя дорогого чело…
Жжёт глаза мои страшный огонь,
И не верю я чёрной беде,
Давит грудь несмолкаемый стон,
Плачет сердце о мудром вожде.
Разливается траурный марш,
Стонут скрипки и стонут сердца,
Я у гроба клянусь не забыть
Дорогого вождя и отца.
Я клянусь: буду в ногу идти
С дружной, крепкой и братской семьёй,
Буду светлое знамя нести,
Что вручил ты нам, Сталин родной.
В эти скорбно-тяжёлые дни
Поклянусь у могилы твоей
Не щадить молодых своих сил
Для великой Отчизны моей.
Имя Сталин в веках будет жить,
Будет реять оно над землёй,
Имя Сталин нам будет светить
Вечным солнцем и вечной звездой.
Как-то раз, цитаты Мао прочитав,
Вышли к нам они с большим его портретом.
Мы тогда чуть-чуть нарушили устав…
Остальное вам известно по газетам.
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему заваруха.
При поддержке миномётного огня,
Молча, медленно, как будто на охоту,
Рать китайская бежала на меня…
Позже выяснилось — численностью в роту.
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему — заваруха.
Раньше — локти хоть кусать, но не стрелять!
Лучше дома пить сгущённое какао.
Но сегодня приказали: не пускать!
Теперь вам шиш, no рasarans, товарищ Мао!
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему — заваруха.
Раньше я стрелял с колена, на бегу,
Не привык я просто к медленным решеньям,
Раньше я стрелял по мнимому врагу,
А теперь придётся по живым мишеням.
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему — заваруха.
Мины падают, и рота так и прёт,
Кто как может — по воде, не зная броду.
Что обидно — этот самый миномёт
Подарили мы китайскому народу.
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему — заваруха.
Он давно — Великий Кормчий — вылезал,
А теперь, не успокоившись на этом,
Наши братья залегли — и дали залп…
Остальное вам известно по газетам.
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему — заваруха.
Речь на третьей сессии Верховного Совета РСФСР 31 мая 1940 года по докладу Бюджетной комиссии
Товарищи депутаты Верховного Совета!
Пускай моя мысль не удивляет вас:
Задача выполнения народного бюджета
Связана с задачей воспитания масс.
Как крепко связаны эти задачи,
Знает по опыту любой финансист:
Если народные денежки плачут —
Значит, на руку кто-то нечист!
Силой искусства, культуры, науки
Мы все, как один, добиваться должны,
Чтоб чистые души и чистые руки
Были законом нашей страны.
Бюджет выполняют живые люди,
И видно, баланса еще не раскрыв:
У стахановцев план перевыполнен будет,
А у лентяев будет прорыв.
Но мы на лентяев рукой не машем,
Мы их устыдим, убедим, увлечем,
Сонных разбудим, темным расскажем,
Втянем в работу к плечу плечом.
Меняются люди, дела и чувства,
Исправиться могут и лодырь и вор,
А там, где бессилен язык искусства,
Пускай Наркомюст ведет разговор!
Надо любым путем непременно
Сделать, чтоб каждому в сердце вошло:
Копейка народная так же священна,
Как и любое народное добро!
Уменье беречь народные средства,
Уменье ценить трудовые рубли
Надо привить человеку с детства,
Как твердый закон советской земли.
Пусть помнят все, что товары и вещи,
Машины, фабрики и дома —
Это плоды прудов человечьих,
Плоды работы рук и ума!
Пусть знают цену деньгам и предметам.
Пусть труд уважают с ранних лет,
Пускай по домашним своим бюджетам
Ценить привыкают народный бюджет.
Мильоны бюджетников он вбирает,
Как море, в большие объятья свои,—
В народном бюджете роль играет
Бюджет любой советской семьи.
Большие цифры растут из мелких,
Товарищ Сафронов докладывал здесь,
Как на одних разбитых тарелках
Можно мильоны рублей проесть.
А сколько у нас таких миллионов,
Ушедших на ветер и на «фу-фу»,
Которые даже товарищ Сафронов
Не смог поймать ни в одну графу?
Давайте-ка мы расшифруем словечки,
Как блохи, залезшие в каждый отчет,
В «простое», в «утруске», в «усушке», в «утечке»
Сколько народных рублей течет?!
Много еще у нас разгильдяйства,
И мы не любим суровую речь
О бережливом веденье хозяйства,
О том, что надо копейку беречь.
Стоит сказать: — «Режим экономии»,—
И смотришь — в глазах у людей тоска!
Сразу вытягиваются физиономии,
И голос скучный, как у дьячка:
— Знаем сами… Слыхали, читали…
Сто раз заседали и все утрясли…
Давно проработали все детали,
И даже декадник давно провели.—
И в голосе этакая брезгливость…
И вот поди-ка им докажи,
Что режим экономии и бережливость —
Не на декадник, а на всю жизнь!
У одних еще есть пережитки барства,
Копейки рассчитывать стыдно им,
Другие и вовсе карман государства
Давно привыкли считать своим.
Себя премируют за то и за это,
С легким сердцем привыкли из кассы таскать.
Таких «меценатов» к народному бюджету
На пушечный выстрел нельзя подпускать!
Есть люди, которые плохо читают
Конституции нашей большие слова,—
Раздел «Обязанности» забывают
И помнят только раздел «Права».
Они к государству, как к доброму дяде,
Идут и клянчат: — Дай то! Дай се!
Нам нужен театр, и прудик, и садик,
И пусть государство платит за все!—
У всех есть планы, но надо к планам
Средства достать, чтобы выполнить их.
Строить легко чужим карманом,—
Но лучше, друзья, покопайтесь в своих!
Кому нужны средства, пусть сам их поищет,
Народный бюджет — не карман для транжир.
Излишки ссуд, как излишки пищи,
Рождают не мускулы, а только жир.
За Наркомфин наш я просто обижен,
У ораторов что-то ему не везет,—
Все говорят, что расход занижен,
Хоть один бы сказал, что занижен доход!
Товарищи депутаты Верховного Совета,
Мы в напряженное время живем,
И всем нам диктует время это:
Да здравствует бережливость во всем!
Но пусть не лежат в омертвелом покое
Те средства, что мы отпускаем в расход.
Пяток неразвернутых во-время коек
У сотен больных леченье сорвет!
Бюджет — это кровное дело всех граждан.
Шахтер и танкист, машинист и поэт,
Колхозник и летчик — пусть трудится каждый,
Чтоб был исполнен народный бюджет!
Под мирным солнцем мы не забудем
Крепить оборону врагам на страх.
Время и средства беречь крепко будем.
Бережливыми будем даже в словах.
Есть имя, которое нам всех дороже,
Его с уваженьем вставляя в речь,
Как можно теплей, любовней и строже
Давайте в сердце его беречь!
А те, кто имя это назвали,
Пусть вложат в него всю душу свою.
Товарищи! Пусть у нас имя Сталин
Звучит как клятва в труде и в бою!