Стихи Владимира Высоцкого о дружбе
В этом доме большом раньше пьянка была
Много дней, много дней,
Ведь в Каретном ряду первый дом от угла —
Для друзей, для друзей.
За пьянками-гулянками,
За банками-полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом —
Пусть ночью, днём —
Всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
И пускай иногда недовольна жена,
Но бог с ней, нет, бог с ней!
Есть у нас что-то больше, чем рюмка вина, —
У друзей, у друзей.
За пьянками-гулянками,
За банками-полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом —
Пусть ночью, днём —
Всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
Вот и разошлись пути-дороги вдруг:
Один — на север, другой — на запад.
Грустно мне, когда уходит друг
Внезапно, внезапно.
Ушёл — невелика потеря
Для многих людей.
Не знаю как другие, а я верю,
Верю в друзей.
Наступило время неудач,
Следы и души заносит вьюга,
Всё из рук вон плохо — плачь не плачь, —
Нет друга, нет друга.
Ушёл — невелика потеря
Для многих людей.
Не знаю как другие, а я верю,
Верю в друзей.
А когда вернётся друг назад
И скажет: «Ссора была ошибкой»,
Бросим мы на прошлое с ним взгляд
С улыбкой, с улыбкой.
Что, мол, ушёл — невелика потеря
Для многих людей…
Не знаю как другие, а я верю,
Верю в друзей.
Куда всё делось и откуда что берётся? —
Одновременно два вопроса не решить.
Абрашка Фукс у Ривочки пасётся:
Одна осталась — и пригрела поца,
Он на себя её заставил шить.
Ах, времена — и эти, как их? — нравы!
На древнем римском это — «темпера о морес»…
Брильянты вынуты из их оправы,
По всей Одессе тут и там канавы:
Для русских — цимес, для еврейских — цорес.
Кто с тихим вздохом вспомянёт: «Ах, да!»
И душу Господу подарит, вспоминая
Тот изумительный момент, когда
«На Дерибасовской открылася пивная»?
Забыть нельзя, а если вспомнить — это мука!
Я на Привозе встретил Мишу… Что за тон!
Я предложил: «Поговорим за Дюка!»
«Поговорим, — ответил мне, гадюка, —
Но за того, который Эллингтон».
Ну что с того, что он одет весь в норке,
Что скоро едет, что последний сдал анализ,
Что он одной ногой уже в Нью-Йорке?
Ведь было время, мы у Каца Борьки
Почти что с Мишком этим не кивались.
{Кто с тихим вздохом вспомянёт: «Ах, да!»
И душу Господу подарит, вспоминая
Тот изумительный момент, когда
«На Дерибасовской открылася пивная»?}
Если где-то в чужой, неспокойной ночи, ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю —
Не таись, не молчи, до меня докричи, докричи,
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи, в спелой ржи?
Потерпи! Я иду, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и травы врачуют,
Только — ты не умри, только — кровь удержи.
Если ж конь под тобой — ты домчи, доскачи, доскачи,
Конь дорогу отыщет, буланый,
В те края, где всегда бьют живые ключи, ключи,
И они исцелят твои раны.
Если трудно идёшь: по колена в грязи, по колена в грязи
Да по острым камням, босиком по воде по студёной,
Пропылённый, обветренный, дымный, огнём опалённый —
Хоть какой — доберись, добреди, доползи!
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи, ручьи —
Не найдёшь, не придумаешь краше;
Здесь друзья, и цветы, и деревья ничьи, ничьи,
Стоит нам захотеть — будут наши.
Наши!
Где же ты? взаперти или в долгом пути, пути?
На развилках каких, перепутиях и перекрёстках?
Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трёх соснах
И не можешь обратно дорогу найти?
В наш тесный круг не каждый попадал,
И я однажды — проклятая дата! —
Его привёл с собою и сказал:
«Со мною он — нальём ему, ребята!»
Он пил, как все, и был как будто рад,
А мы — его мы встретили как брата…
А он назавтра продал всех подряд.
Ошибся я — простите мне, ребята!
Суда не помню — было мне невмочь,
Потом — барак, холодный как могила,
Казалось мне — кругом сплошная ночь,
Тем более что так оно и было.
Я сохраню хотя б остаток сил.
Он думает — отсюда нет возврата,
Он слишком рано нас похоронил,
Ошибся он — поверьте мне, ребята!
И день наступит — ночь не на года, —
Я попрошу, когда придёт расплата:
«Ведь это я привёл его тогда —
И вы его отдайте мне, ребята!..»
Мой друг уехал в Магадан —
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам —
Не по этапу, не по этапу.
Не то чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, — чудак,
А просто так.
Быть может, кто-то скажет: «Зря!
Как так решиться — всего лишиться!
Ведь там — сплошные лагеря,
А в них — убийцы, а в них — убийцы…»
Ответит он: «Не верь молве —
Их там не больше чем в Москве!»
Потом уложит чемодан,
И — в Магадан, и — в Магадан.
Не то чтоб мне не по годам —
Я б прыгнул ночью из электрички,
Но я не еду в Магадан,
Забыв привычки, закрыв кавычки.
Я буду петь под струнный звон
Про то, что будет видеть он,
Про то, что в жизни не видал, —
Про Магадан, про Магадан.
Мой друг уехал сам собой —
С него довольно, с него довольно,
Его не будет бить конвой —
Он добровольно, он добровольно.
А мне удел от Бога дан…
А может, тоже — в Магадан?
Уехать с другом заодно —
И лечь на дно!..
Здесь сидел ты, Валет,
Тебе счастия нет,
Тебе карта всегда не в цвет.
Наши общие дни
Ты в душе сохрани
И за карты меня, и за карты меня извини!
На воле теперь вы меня забываете,
Вы порасползлись все по семьям в дома.
Мои товарищи, по старой памяти
Я с вами веду разговор по душам.
Как зайдёшь в бистро-столовку,
По пивку ударишь, —
Вспоминай всегда про Вовку:
— Где, мол, друг-товарищ.
И в лицо — трёхстопным матом
Можешь хоть до драки.
Про себя же помни — братом
Вовчик был Шемяке.
Баба, как наседка, квохчет
(Не было печали!)
Вспоминай!!! Быть может, Вовчик —
«Поминай как звали!»
M.Chemiakin — всегда, везде Шемякин.
А посему французский не учи!..
Как хороши, как свежи были маки,
Из коих смерть схимичили врачи.
Мишка! Милый! Брат мой Мишка!
Разрази нас гром!
Поживём еще, братишка,
По-жи-вь-ём!
Po-gi-viom.
Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а — так;
Если сразу не разберёшь,
Плох он или хорош, —
Парня в горы тяни — рискни!
Не бросай одного его:
Пусть он в связке в одной с тобой —
Там поймёшь, кто такой.
Если парень в горах не ах,
Если сразу раскис — и вниз,
Шаг ступил на ледник — и сник,
Оступился — и в крик, —
Значит рядом с тобой — чужой,
Ты его не брани — гони.
Вверх таких не берут и тут
Про таких не поют.
Если ж он не скулил, не ныл;
Пусть он хмур был и зол, но шёл,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но держал;
Если шёл он с тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной, —
Значит, как на себя самого,
Положись на него!
У меня долги перед друзьями,
А у них зато — передо мной,
Но своими странными делами
И они чудят, и я чудной.
Напишите мне письма, ребята,
Подарите мне пару минут,
А не то моя жизнь будет смята
И про вас меньше песен споют.
Вы мосты не жгите за собою,
Вы не рушьте карточных домов.
Бог с ними совсем, кто рвётся к бою
Просто из-за женщин и долгов!
Напишите мне письма, ребята,
Осчастливьте меня хоть чуть-чуть,
А не то я умру без зарплаты,
Не успев вашей ласки хлебнуть.