Наследница-дочь на охоте была,
Пеленок с собой она в лес не взяла,
А ночью ребенка в лесу родила
И в свой завернула передник.
Передник был соткан из чистого льна,
Из белого, тонкого сшит полотна.
Так вот малыша завернула она
В свой тонкий голландский передник.
В ту ночь пировал в своем замке старик.
Из бочки струилось вино, как родник.
И вдруг среди ночи послышался крик
Того, кто завернут в передник.
— Какой там ребенок кричит во всю мочь
На той половине, где спит моя дочь?
Его унесите немедленно прочь.
А ну, разверните передник.
— Да, это ребенок, а я его мать.
И, значит, он будет вас дедушкой звать.
Отец его будет ваш преданный зять,
А он — ваш достойный наследник.
— Да кто он такой — из дворян, из крестьян,
Тот дерзкий, что обнял твой девичий стан?
Кому только нужен крикун-мальчуган,
Завернутый в этот передник?
— Мой будущий муж в Эдинбурге живет.
Он первым из первых в столице слывет,
Он золотом шитый наряд мне пришлет,
Узнав, кто завернут в передник.
— Послушай-ка, дочка, твои терема
И все мои башни, дворы и дома,
Амбары с мукой и с зерном закрома
Получит мой внук и наследник,
Завернутый в этот передник!
Ребенка милого рожденье
Приветствует мой запоздалый стих.
Да будет с ним благословенье
Всех ангелов небесных и земных!
Да будет он отца достоин,
Как мать его, прекрасен и любим;
Да будет дух его спокоен
И в правде тверд, как божий херувим!
Пускай не знает он до срока
Ни мук любви, ни славы жадных дум;
Пускай глядит он без упрёка
На ложный блеск и ложный мира шум;
Пускай не ищет он причины
Чужим страстям и радостям своим,
И выйдет он из светской тины
Душою бел и сердцем невредим!
Облака — вокруг,
Купола — вокруг,
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук! —
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!
В дивном граде сём,
В мирном граде сём,
Где и мертвой — мне
Будет радостно, —
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Ты постом говей,
Не сурьми бровей
И все сорок — чти —
Сороков церквей.
Исходи пешком — молодым шажком! —
Всё привольное
Семихолмие.
Будет твой черед:
Тоже — дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние —
На Ваганькове.
В роддомовских светлых палатах
Стерильная чистота,
И нянечки в белых халатах
На цыпочках входят сюда…
Конфеты, цветы, апельсины
Приносят сюда день и ночь,
С запиской: «Спасибо за сына!»,
«Мильон поцелуев за дочь!».
Но где-нибудь тут же, в сторонке,
Та мать молодая лежит,
Которую за ребенка
Никто не благодарит.
Кто знает, какая причина,
Что после счастливых родов
Никто ей не шлет апельсинов,
Никто не приносит цветов?!
Я глаз ее нежных и мрачных
Представить себе не могу.
Послушай! Не плачь ты, не плачь ты!
Мы все пред тобою в долгу!
От имени целой России,
Готовой согреть и помочь, —
Большое спасибо за сына!
Мильон поцелуев за дочь!
Родила мне женщина дочку —
людям женщину родила:
личико у нее — с ладошку,
а ладошка — вовсе мала!
Принесли ее из родильного
и назвали:
Марина Владимировна.
Будто в первые дни творения,
беспорядок в доме у нас:
праздник первого повторения
наших ртов, и носов, и глаз!