Александр Галич — Письмо в семнадцатый век: Стих

Уж так ли безумно намеренье —
Увидеться в жизни земной?!
Читает красотка с картины Вермейера
Письмо, что написано мной.
Она — словно сыграна скрипкою —
Прелестна, нежна и тонка,
Следит, с удивленной улыбкою,
Как в рифму впадает строка.
А впрочем, мучение адово
Читать эти строчки вразброд!
Как долго из века двадцатого
В семнадцатый — почта идет!
Я к ней написал погалантнее,
Чем в наши пишу времена…
Смеркается рано в Голландии,
Но падает свет из окна.
Госпожа моя! Триста лет,
Триста лет вас все нет, как нет.
На чепце расплелась тесьма,
Почтальон не несет письма,
Триста долгих-предолгих лет
Вы все пишите мне ответ.
Госпожа моя, госпожа,
Просто — режете без ножа!
До кого-то доходят вести,
До меня — только сизый дым.
Мы с дворовой собакой вместе
Над бегучей водой сидим.
Пес не чистой породы, помесь,
Но премудрый и сланый пес…
Как он тащится, этот поезд,
Триста лет на один откос!
И такой он ужасно гордый,
Что ему и гудеть-то лень…
Пес мне ткнулся в колени мордой,
По воде пробежала тень.

Мы задремлем, но нас разбудит
За рекой громыхнувший джаз…
Скоро, скоро в Москву прибудет
Из Голландии дилижанс!
Вы устали, моя судьба,
От столба пылить до столба?
А у нас теперь на Руси
И троллейбусы и такси.
Я с надеждой смотрю — а вдруг
Дилижанс ваш придет на круг?
Дилижанс стоит на кругу…
Дилижанс стоит на кругу —
Я найти его не могу!
Он скоро, скоро, скоро тронется!
Я над водой сижу опять.
Направо — Лыковская Троица,
Налево — дача номер пять.

На этой даче государственной
Живет светило из светил,
Кому молебен благодарственный
Я б так охотно посвятил!
За все его вниманье крайнее,
За тот отеческий звонок,
За то, что муками раскаянья
Его потешить я не мог!
Что славен кличкой подзаборною,
Что наглых не отвел очей,
Когда он шествовал в уборную
В сопровожденьи стукачей!
А поезд все никак не тронется!
Какой-то вздор, какой-то бред…
В вечерней дым уходит Троица,
На даче кушают обед.

Меню государственного обеда:
Бляманже.
Суп гороховый с грудинкой и гренками.
Бляманже!
Котлеты свиные отбивные с зеленым
горошком.
Бляманже!!
Мусс клубничный со взбитыми сливками.
Бляманже!!!
— Вы хотите
Бля-ман-же?
— Извините,
Я уже!

У них бламанже сторожат сторожа,
Ключами звеня.
Простите меня, о — моя госпожа,
Простите меня!
Я снова стучусь в ваш семнадцатый век
Из этого дня.
Простите меня, мой чужой человек,
Простите меня!
Я славлю упавшее в землю зерно
И мудрость огня.
За все, что мне скрыть от людей не дано —
Простите меня!
Ах, только бы шаг — за черту рубежа
По зыбкому льду…
Но вы подождите меня, госпожа,
Теперь я решился, моя госпожа,
Теперь уже скоро, моя госпожа,
Теперь я приду!..
Я к Вам написал погалантнее,
Чем в наши пишу времена.
Смеркается рано в Голландии,
Но падает свет из окна.