Уж солнце зашло; пылает заря.
 Небесный покров, огнями горя,
 Прекрасен.
 Хотелось бы ночь напролет проглядеть
 На горнюю, чудную, звездную сеть;
 Но труд мой усталость и сон одолеть
 Напрасен!
Я силюсь не спать, но клонит ко сну.
 Боюся, о музы, вдруг я засну
 Сном вечным?
 И кто мою лиру в наследство возьмет?
 И кто мне чело вкруг венком обовьет?
 И плачем поэта в гробу помянет
 Сердечным?
Ах! вот он, мой страж! милашка-луна!..
 Как пышно средь звезд несется она,
 Блистая!..
 И с верой предавшись царице ночей,
 Поддался я воле усталых очей,
 И видел во сне, среди светлых лучей,
 Певца я.
И снилося мне, что я тот певец,
 Что в тайные страсти чуждых сердец
 Смотрю я
 И вижу все думы сокрытые их,
 А звуки рекой из-под пальцев моих
 Текут по вселенной со струн золотых,
 Чаруя.
И слава моя гремит, как труба.
 И песням моим внимает толпа
 Со страхом.
 Но вдруг… я замолк, заболел, схоронен:
 Землею засыпан; слезой орошен…
 И в честь мне воздвигли семнадцать колонн
 Над прахом.
И к Фебу предстал я, чудный певец.
 И с радостью Феб надел мне венец
 Лавровый.
 И вкруг меня нимфы теснятся толпой;
 И Зевс меня гладит всесильной рукой;
 Но — ах!- я проснулся, к несчастью, живой,
 Здоровый!