Как недвижимы волны гор,
 Обнявших тесно мой обзор
 Непроницаемою гранью!
 За ними — полный жизни мир,
 А здесь — я одинок и сир,
 Отдал всю жизнь воспоминанью.
Всю жизнь, остаток прежних сил,
 Теперь в одно я чувство слил,
 В любовь к тебе, отец мой нежный,
 Чье сердце так еще тепло,
 Хотя печальное чело
 Давно покрылось тучей снежной.
Проснется ль темный свод небес,
 Заговорит ли дальний лес
 Иль золотой зашепчет колос —
 В луне, в туманной выси гор,
 Везде мне видится твой взор,
 Везде мне слышится твой голос.
Когда ж об отчий твой порог
 Пыль чуждую с иссохших ног
 Стрясет твой первенец-изгнанник,
 Войдет, растает весь в любовь,
 И небо в душу примет вновь,
 И на земле не будет странник?
Нет, не входить мне в отчий дом
 И не молиться мне с отцом
 Перед домашнею иконой;
 Не утешать его седин,
 Не быть мне от забот, кручин
 Его младенцев обороной!
Меня чужбины вихрь умчал
 И бросил на девятый вал
 Мой челн, скользивший без кормила;
 Очнулся я в степи глухой,
 Где мне не кровною рукой,
 Но вьюгой вырыта могила.
С тех пор, займется ли заря,
 Молю я солнышко-царя
 И нашу светлую царицу:
 Меня, о солнце, воскреси,
 И дай мне на святой Руси
 Увидеть хоть одну денницу!
Взнеси опять мой бедный челн,
 Игралище безумных волн,
 На океан твоей державы,
 С небес мне кроткий луч пролей
 И грешной юности моей
 Не помяни ты в царстве славы!