У многих жизнь –
это клубок,
проеденный насквозь
прожорливою молью времени.
Захочешь размотать
обратно,
чтобы взглянуть,
чем жил,
чего ты стоил,
потянешь нить –
и даже станет боязно
на краткий миг:
а что там размотается?
Но ты узришь
лишь жалкий хвостик жизни.
Упал клубок
и откатился под кровать.
Кряхтя натужно на коленях,
вышариваешь его из пыльного угла,
вновь тянешь нить.
И вновь в руке –
безмолвный,
и непривлекательный на вид,
обрывок.
Ну, ясно, как не жаль,
что не размотать назад
скрутившиеся плотно дни и годы,
и скрученные нервы,
и переплетённые мудрёно
радости и боли,
ошибки и победы,
со смаком съеденные молью.
А будешь
чересчур упорен,
получишь пригоршню,
не стоящих копейки,
мусора и пыли.
Да лучше бы не трогать!
Пускай останется, как есть,
многозначительная видимость
солидной полноты
и круглоты.
1986