Николай Языков — Встреча Нового года: Стих
Скачков, Власьев, Хворов, Дрянской, Пронской.
Все навеселе в разных градусах.
Скачков
Уж пить так пить. Держаться середины
Я не могу: оно и мудрено
Здесь, например, когда такие вины
Нам предстоят, как вот мое вино!
Кипучее, разгульное, живое,
И светлое, и светло-золотое!
Люблю его и пью его давно,
Как верный друг ему не изменяя
С младенчества. Ах, юность удалая!
Друзья мои, зачем она прошла!
А хороша, как хороша была!
Пора надежд, восторгов и желаний!..
Да, господа, хочу я предложить
Один закон для наших заседаний —
Закон равенства: поровну всем пить,
Чтоб не было различных состояний
В кругу друзей и были б все равно…
Согласны вы?
(Пьет.)
Прекрасное вино!
Хворов
Согласны.
Дрянской
Я согласен, утверждаю,
Закон премудрый!
Скачков
Я провозглашаю
Торжественно, теперь же укрепим
И навсегда…
Пронской
Нет, нет, мы не хотим,
Мы отрицаем.
Власьев
Думаем иначе;
Я докажу, что этакий закон,
Закон равенства, вреден и смешон
Всегда, везде, в кругу друзей тем паче.
Где всякий дома, всякому должно
Быть весело.
Дрянской
И всякий пей свободно,
Как, и когда, и что ему угодно —
Вот наш закон!
Скачков
(пьет вино)
Вкуснейшее вино!
Я им доволен: утешений много
В нем нахожу, им освежаюсь я.
Друзья мои! Идя земной дорогой,
Мы охаем под ношей бытия,
Мы устаем, трудяся до упаду;
Так нам, ей-ей, отрадно иногда
Освободить плеча из-под труда
Жестокого, прилечь под тень, в прохладу,
И скушать две-три кисти винограду!
Хворов
Ты говоришь, Скачков, как бы поэт…
Мысль не нова, а выражена мило.
Скачков
Я не поэт, однако ж время было,
Я писывал то песню, то сонет
Красавице; я предавался мрачно
Своей любви и гордо воспевал
Тоску, луну и все…
Хворов
Ты подражал…
Скачков
Кому это?
Хворов
И подражал удачно
Кубенскому, который в свой черед
Сам подражал, сам корчил он Виктора
Гюго.
Скачков
Ты прав. Я избегаю спора:
Вы, критики, несноснейший народ!
А впрочем, как бы вы ни рассуждали,
Кубенской был решительно поэт,
Каких еще не много мы видали;
Умен, учен и, двадцати трех лет,
Он понял жизнь, на мир глядел глубоко,
Великое и доброе постиг,
Трудолюбив, прочел он груды книг,
Знал языки; стоял бы он высоко
В словесности. Ах, братцы, жаль его!
Нежданная, ужасная утрата!
Мы все его любили так, как брата,
Как гения, поэта своего!
И вдруг он умер. Помню очень ясно,
Как вместе мы встречали Новый год,
Все вместе у Кубенского. Прекрасный
Тогда был пир! И новый настает,
А лучший друг к своим уж не придет!
Хворов
Прилично бы в его поминовенье
Всем по стакану. Выпьем же, друзья!
Пьют.
Скачков
Кубенской был нам честь и прославленье,
Роскошный цвет привольного житья,
Он сочетал в себе познанье света
С ученостью, свободу юных дней
И верный взгляд на жизнь и на людей
С веселостью и пылкостью поэта!
Был чист душой, да встретит радость там…
Хвала ему и мир его костям!
Встают и чокаются.
Власьев
Чтобы у нас об нем воспоминанье
Хранилось свято, сладостное нам!
Дрянской
И каждый год такое ж возлиянье
Свершать по нем.
Хворов
И чаще я готов.
Дрянской
Как молод был и был всегда здоров,
И вдруг он умер!
Хворов
Бренное созданье,
Каков бы ни был человек, наш брат!
Дрянской
И то сказать, он сам же виноват:
Он странен был, зачем он не жил с нами,
У нас, в Москве? Погнался за чинами,
Переменил род жизни и климат,
Стал день и ночь работать через силу,
И заболел, взял отпуск, и скорей
В тамбовскую деревню, там в могилу,
При помощи уездных лекарей.
Хворов
Не помню кто… нет, помню, точно, Тленской
Мне сказывал, что он письмо читал
И шесть стихов, которые Кубенской
Перед своею смертью написал
Какой-то тетке…
Власьев
Я прошедшим летом
Не раз ему говаривал: зачем
Москву и нас бросаешь ты совсем?
Останься здесь, займись своим предметом;
Перед тобой великий мир души;
Работай в нем на воле, будь поэтом
Возвышенным и драму напиши!
Он пренебрег тогда моим советом;
Он был упрям.
Дрянской
Он Гегеля не знал
И не любил Кузеня…
Скачков
А читал.
Хворов
И вообще был чрезвычайно странен,
Хотел служить…
Скачков
Да, службу знаю я!
Легко сказать. Послушайте, друзья,
Послушай, Пронской, что ты так туманен?
Нахмурился, в себя препогружен,
Исполнен думы, будто сочиняешь
Закон природы… Кстати б ей закон
На новый год. Нет, знаю, ты мечтаешь
Об Оленьке Варлянской…
Пронской
Все ты знаешь!
И вот ошибся, вовсе не об ней;
И что тебе? Ведь ты не понимаешь
Ее достоинств.
Скачков
Мрак в душе моей:
Звезда любви когда-то мне светила,
Твоя звезда, но только что манила,
И вот не к ней летят мои мечты!
Пронской
Так и должны…
Скачков
О чем же думал ты?
О чем-нибудь общественном и важном?
Скажи, о чем?
Пронской
Я думал… как в наш век
Усовершился, вырос человек,
В своем быту, в развитии отважном
Своих идей какую бездну сил
Природы он себе поработил!
И как легко и верно правит ими
Теперь уже, а что еще вперед,
Что сделает он силами такими,
Когда им даст повсюдный, полный ход?
Лет через сто — какой переворот!
Гражданственность, науки, все пойдет,
Когда везде железные дороги…
Скачков
Везде они, о милосерды боги!..
А знаешь ли ты, Пронской, что твоя
Звезда, любовь и радость бытия
Прекрасная прочь от тебя склонила
Свое лицо, весь жар лучей своих
К другому…
Власьев
Как, ужели изменила?
Скачков
Почти что так: у ней уж есть жених.
Пронской
Вот вздор! Когда?..
Скачков
А в эти две недели,
Которые так мимо пролетели
В твоей тиши, в сидении твоем
За книгами и письменным столом,
В живительных, несуетных беседах
С главнейшими светилами времен.
Хворов
Я слышал сам.
Дрянской
Везде, на всех обедах
Уж говорят…
Хворов
Жених в нее влюблен
До бешенства.
Дрянской
Вчера мы поздравляли
Варлянскую. Какие серьги, шали
Он ей дарит!
Власьев
А кто ее жених?
Скачков
Он молодец, проворнее других,
Известный-преизвестный Загорецкий.
Власьев
Вот чудеса! Нашла же за кого…
Хворов
А почему ж не выйти за него?
Он человек богатый, прямо светский,
Чиновный, умный, вовсе ей под стать.
Власьев
Другая бы…
Хворов
Как эдак рассуждать!
Согласен я, другая бы, конечно…
Да в наши дни смешно любить беспечно;
Везде расчет.
Дрянской
А может быть, и вкус;
Простительно…
Пронской
Я, право, не сержусь,
А грустно мне. Я предался сердечно,
Я предался вполне моей любви!
Чистейшие желания мои
Сливались в ней. Мои труды, заботы,
Мои печали, радости и сны
И смелых дум свободные полеты —
Все были ей одной посвящены!
А мир мечты светлее, выше, краше,
Отраднее существенности нашей!
Чудесный мир, он мне знаком, друзья.
В него меня, как в небо, уносила
Моей любви таинственная сила,
И где же он? И нет его! Где я?
Кругом меня опять и мрак и холод
Земных сует, опять я праха сын!
Куда иду? Несчастлив и один…
Хворов
Не плачь, мой друг.
Скачков
Ах, братец, как ты молод!
Вот на и пей! Тоска твоя пройдет.
Поверь ты мне, в вине такая ж сила,
Как и в любви; оно ей антидот.
Я сам любил, мне так же изменила
Волшебница, и не твоей чета,
И не в Москве, и чудо-красота,
И немочка, в Германии, на Рейне,
Эмилия; я так же пылок был
И тосковал, но скоро утопил
Огонь любви на месте же, в рейнвейне,
И весел стал, как прежде: вот любовь!
Дрянской
Кубенской прав:
«Не знаю, что любовь?
Стакан вина иль дым священный?
Души припадок вдохновенный
Иль разыгравшаяся кровь?»
Хворов
Не унывай, садись за книги смело,
Пересмотри Гиббона своего:
Ты сделаешь полезнейшее дело,
Ты мастерски переведешь его.
Дрянской
На что Гиббон? Вот есть над чем трудиться.
Он устарел, прошла его пора…
Власьев
Советую покрепче углубиться
В историю России до Петра
И наконец решить вопрос великой.
Скачков
Который окончательно решен.
Власьев
Не для меня.
Скачков
Ax, Власьев, ты умен
И все читал, а судишь слишком дико.
Пора же нам оставить нашу старь,
Как ветхий, давнолетний календарь,
И перестать напрасно шевыряться
В родной пыли; пора идти вперед
И нам.
Дрянской
Нет, за Европой гнаться
Нам тяжело; мы не такой народ…
Скачков
Прикажешь нам сидеть поджавши руки,
Бессмысленно и мертво ко всему,
Что движет всех, что делают науки
И там и там. Нет, мы по-твоему
Давно уже погибли бы со скуки.
Власьев
А согласись, что пища есть уму,
Прекрасная, питательная пища —
Уединяться от живых людей
В священный мрак давно минувших дней,
На тихие, смиренные кладбища
Исчезнувших народов и царей!
Ум творческой способностью своей
Влагает жизнь в могилы молчаливы,
И перед ним они красноречивы,
И перед ним века, за рядом ряд,
Встают, идут и внятно говорят;
Как наяву он видит их и слышит,
Он судит их и величаво пишет
Свой суд, в урок позднейшим временам.
Хворов
И я люблю и занимался сам
Историей, особенно Нибуром;
Я начинал его переводить.
Пронской
Мне кажется, что можно бы сравнить
Великого историка с авгуром:
Историк также должен уходить
От шума и приличий современных
На светлый луг холмов уединенных,
Чтоб наблюдать с свободных их высот
Судьбу веков, их вещий крик и лет…
Скачков
Ну, полно, брат, я не терплю сравнений.
Дрянской
За что это?
Скачков
Нетрудно их набрать.
Хворов
Сравнения до ложных заключений
Доводят нас, и странно б основать
На них науку или вывод целый.
Дрянской
В поэзии…
Хворов
Тогда другое дело:
Там место им, они там хороши.
Дрянской
Как, например, сравнение души
С огнем лампады…
Хворов
Или жизни нашей
С несвязным сном…
Скачков
А молодости — с чашей
Вина. Друзья! давайте ж пить вино,
(пьет)
Пока еще так чисто и прекрасно
Кипит, блестит и пенится оно!
Власьев
(смотрит в окно)
Луна взошла и сыплет свет свой ясный
На белый снег! Серебряная ночь!
(Задумывается.)
Вы помните: такая же точь-в-точь
Она была, когда мы любовались
На вид Кремля, Кубенской с нами был…
Дрянской
И на своих пегасах.
Власьев
Говорил
Торжественно; мы долго восхищались
Величием и славою Кремля!
И где поэт? Его взяла земля
И не отдаст…
Скачков
Скажи ты мне, мой милый,
Ты, Пронской, полно! Ты опять уныло
Задумался, скажи свой приговор:
Ведь ты читал ту книгу? Мир явлений
Из-за могилы, право, сущий вздор!
Дрянской
Однако же, друзья, и до сих пор
Не решено…
Пронской
Об этом много мнений;
Защитники таких духовидений
Зашли уже чрезмерно далеко,
Предположив решительно возможность…
Дрянской
А для ума почти равно легко
Доказывать неложность их и ложность,
Не испытав на деле.
Хворов
Так, ты прав,
Весьма легко, когда не испытав…
Я думаю: обман воображенья…
Иль выдумка, ведь Кернер сам поэт.
Скачков
Невежество иль сумасшедший бред.
Дрянской
Но ежели достойный уваженья
И всем известный человек с умом,
Правдивости и честности примерной,
Как дядя мой, и человек притом
Ученый и ничуть не суеверный,
Сам Тимофей Петрович Волховской…
Хворов
Все пустяки!
Пронской
Так что же дядя твой?
Власьев
Послушаем.
Скачков
Пожалуйста, недолго.
Рассказывай! Пора нам новый год
Встречать, не то не встреченный придет…
(Смотрит на часы.)
Одиннадцать.
Дрянской
Мой дядя жил за Волгой,
В деревне; был он вообще любим
Соседами, особенно ж с одним
Ближайшим всех, с майором отставным,
С Курковым был он дружен. Сам почтенный
Майор был очень стар и домосед,
Так дядя мой езжал, обыкновенно
По вечерам, к нему играть в пикет;
Они всегда садились в кабинете
Куркова, где висел большой портрет
Хозяина. Майор был на портрете
И в орденах, и в пуклях, и с косой,
И так похож, так дяде полюбился,
Что наконец он выпросить решился
Его себе в подарок. «Нет, друг мой,-
Сказал майор,- нельзя. Помилуй, что ты?
Такой портрет прекраснейший! Работы
Левицкого, тебе какая стать?
Сам посуди, картина дорогая!»
— «Так дай же мне его хоть срисовать»,-
Сказал мой дядя.- «Это речь другая!
Возьми, срисуй; однако ж уговор,
Чтоб мой портрет через полгода снова
Был дома!» Дядя взял портрет Куркова
И у себя повесил; а майор
Чрез три дни умер, и его картина
Oсталась дяде, другу на помин.
И быть бы так, да сделалась причина!
Раз дядя мой был дома и один;
Была уж ночь; лакеи спать ложились,
А он сидел за книгой… Слышит: вдруг
По комнате пронесся шум и стук
Шагов, идут, и двери отворились!
Вошел Курков, к стене приставил стул,
Портрет достал, со всех сторон обдул,
Под мышку взял и с ним проворно вышел.
Не струсил дядя: тут же он вскричал
Людей и дворню, дом весь обыскал:
Нигде никто не видел и не слышал,
Кто взял портрет, и как пропасть он мог?
Тут вспомнили, что в эту ночь был срок
Послать портрет, по силе уговора,
В майорский дом. Мой дядя съездил сам
В село Куркова, в кабинет майора
Вошел: портрет покойника был там
На прежнем месте. Я вас уверяю…
Не верю сам, а дядя…
Скачков
Знаю, знаю,
И сам могу… Пожалуй, и у нас
В семье хранится этакий рассказ,
Еще от деда, также достоверный…
Хворов
Мы слушаем.
Скачков
У бабушки моей
Был человек, слуга ее, лакей,
Старик Мирон; слуга он был примерный,
Любил мести полы, и мел он их всегда
Так смирно, тихо мел, что господа,
Весьма остро, за то его прозвали
Мироном тихим. Умер он. Так что ж!
Теперь таких усердных не найдешь:
Ленивее и хуже люди стали!
В полночный час Мирон и мертвецом
Ходил мести полы в господский дом
И мел, как прежде. Многие видали,
И много раз, и дед мой видел сам,
И бабушка ходила со свечами
В гостиную и наблюдала там,
Как по полу пыль ехала рядами
К дверям сама, а щетки не видать!
Вот вам, друзья, извольте рассуждать!
Хворов
Все это вздор.
Скачков
А я божиться буду,
Что дед не лгал.
Власьев
Я никакому чуду
Не верю.
Скачков
(садится за стол)
Братцы, новый год встречать
Пора. Друзья, садитесь, начинаю
Желания… Да слушайте ж, друзья,
Садитесь все. Во-первых, я желаю —
Начну с себя,- себе желаю я,
Чтоб я, Скачков, побольше занимался
Делами службы; чтоб любил труды
Полезные; чтоб реже я влюблялся
И реже бы в Армидины сады
Ходил ловить обманчивые взгляды
Сирен; вперед чтоб не был я сердит,
Когда моим товарищам награды,
Места, кресты и все так и летит;
Чтоб я сидел за важною работой,
А не вертелся в мелочных чинах.
Теперь, мои друзья…
Слышен скрып саней.
Власьев
Подъехал кто-то
К крыльцу… нет, нет…
Хворов
На пегих лошадях.
Скачков
Да слушайте ж! Теперь, друзья, желаю,
Тебе, мой милый Пронской…
Власьев
Нет, сюда
Приехал кто-то.
Скачков
Сядьте, господа,
И слушайте меня, я продолжаю:
Тебе, мой Пронской, на твоем веку
Довольно ты любовных треволнений
Препобедил, тебя твой добрый гений…
Входит Кубенской и обращается к Хворову.
Хворов
Ах, батюшки!
(Вылетая в дверь.)
Артемий, табаку!
Кубенской
Здорово, Пронской! Вот и я с друзьями
Опять…
Все от него отворачиваются в испуге.
Друзья, Скачков!
Скачков
Поди ты! Нет, не я..
Кубенской
Что это вы?.. Что делается с вами?
Помилуйте, послушайте, друзья!
Хворов
(вбегает)
Кубенской жив, он жив!
Кубенской
Смотрите сами,
Вот я, Кубенской, тот же…
Власьев
Здравствуй, друг!
Пронской
Ты не сердись, Кубенской: нам сказали,
Что умер ты, так мы не полагали…
Дрянской
Вольно ж пугать нас. Этакой испуг!
Хворов
Все думали… а ты явился вдруг,
Все думали…
Кубенской
Я болен был опасно,
Отчаянно…
Дрянской
Да можно бы дать знать…
Кубенской
Был при смерти, однако ж умирать
Не умер.
Власьев
(обнимает его)
Друг, ты поступил прекрасно!
Кубенской
Я к вам спешил, и вот всего-то с час,
Как я в Москве. Я приглашаю вас,
Друзья, ко мне: мы встретим, как бывало,
Студенчески и этот новый год,
Разгульно, шумно!
Дрянской
Звонко, разудало!
Хворов
Как следует.
Кубенской
Веселый пир пойдет,
Как прошлый раз.
Власьев
И даже веселее
У мертвеца…
Кубенской
Поедем же скорее!
Пора, друзья.
Власьев
Поедем и пойдем.
Дрянской
Подумаешь, вот слухи…
Хворов
Что ж такое!
Не мы…
Кубенской
В Москве прибавят вечно втрое!
Власьев
Какая ночь!
Пронской
Идем же…
Скачков
И поем:
Gaudeamus igitur,
Juvenes dum sumus… [1]
Все подтягивают.
1840
Ницца, предместье Мраморного креста
[1]Итак, будем веселиться, пока мы молоды… (лат.).