Александр Сумароков — Ворона и Лиса: Стих

И птицы держатся людского ремесла.
Ворона сыру кус когда-то унесла
И на дуб села.
Села,
Да только лишь еще ни крошечки не ела.
Увидела Лиса во рту у ней кусок,
И думает она: «Я дам Вороне сок!
Хотя туда не вспряну,
Кусочек этот я достану,
Дуб сколько ни высок».
«Здорово,— говорит Лисица,—
Дружок, Воронушка, названая сестрица!
Прекрасная ты птица!
Какие ноженьки, какой носок,
И можно то сказать тебе без лицемерья,
Что паче всех ты мер, мой светик, хороша!
И попугай ничто перед тобой, душа,
Прекраснее сто крат твои павлиньих перья!»
(Нелестны похвалы приятно нам терпеть).
«О, если бы еще умела ты и петь,
Так не было б тебе подобной птицы в мире!»
Ворона горлышко разинула пошире,
Чтоб быти соловьем,
«А сыру,— думает,— и после я поем.
В сию минуту мне здесь дело не о пире!»
Разинула уста
И дождалась поста.
Чуть видит лишь конец Лисицына хвоста.
Хотела петь, не пела,
Хотела есть, не ела.
Причина та тому, что сыру больше нет.
Сыр выпал из роту,— Лисице на обед.

Анализ басни «Ворона и Лиса» Сумарокова

Басни Александра Петровича Сумарокова в притчевой форме обыгрывают вечные сюжеты.

Исследователи так и не сошлись во мнении, когда было написано произведение «Ворона и Лиса». Скорее всего, оно принадлежит перу зрелого мастера. Сочинено же оно на сюжет басни Лафонтена. Деление на строфы отсутствует, зато есть интонационное, ритмическое. Рифмовка же и смежная, и перекрестная. Несколько восклицаний и динамичный диалог завершают картину. Действующих лиц – двое. Итак, первая строка трактуется двояко. «Держатся людского ремесла» в, простите, воровстве, или же этой строке место в финале, как оценке вороньего (читай – человеческого) тщеславия и его плачевных плодов. Лексический повтор «села» подчеркивает деловитость Вороны, унесшей «сыру кус». Уменьшительные суффиксы усиливают комизм произведения: ни крошечки, Воронушка, сестрица, кусочек, носок. Пробегавшая мимо Лиса подняла морду и «увидела во рту у ней кусок». Участь сыра была решена в это мгновение. Дать сок: видимо, кодовое выражение, означающее «оставить птицу с носом». Начинает Лисица, как водится, с умильного приветствия. Она записывается в родственницы Вороне. Затем любуется ее статью, так сказать, фигурой, профилем и блеском перьев. «Мой светик», действительно, куда лучше павлина и даже попугая. Чем абсурднее лесть, тем благосклоннее ей внимают. С междометия «О» Лиса выкладывает перед сестрицей свою заветную мечту: если бы умела ты петь! Вороне приходится держать честь мундира, теперь ей не до сыра. «Разинула уста» (так назван ее клюв). Разумеется, целью ее было сравниться с соловьем. «Дождалась поста»: понятие, известное каждому верующему человеку. Молочные продукты не следует употреблять в дни постов. Мгновенно ситуация переменилась. Лиса с урчанием хватает сыр. Ну, а Ворона: хотела петь, не пела. Хотела есть, не ела. Причина проста. Она подчеркнута трогательной деталью: выпал из роту. Естественно, кусок пошел Лисице на обед. Подавленная птица надолго запомнит сей урок. Вывод только один: не стоит оказывать доверия льстецам и о себе слишком много мнить. Лексика разнообразная, просторечная и с мнимой высокопарностью. В героях басни читатель легко может узнать себя. Автор широко использует прием иронии, сравнения, вводит колоритные метафоры и эпитеты.

История о вороне и лисе легла в основу басенного сюжета мировой литературы. В России к ней обращались также В. Тредиаковский и И. Крылов.