Савелий Гринберг — Москва 1941-1942: Стих

Я сижу в парикмахерской. Мне сначала неловко.
Голове неудобно.
Но кресло
с подголовником
вполне приспособлено.
Смотрю на себя в зеркало:
Углы рта.
Прибывший из ополчения.
Из смоленских лесов.
Перевязанный. Щетина. Полоска усов.

Ночь.
Разрушенная станция.
Сопенье паровозов из темноты.
Каркасы разбитых домов.

День.
Над нами самолёты раздирают небо, кружась.
Подан товарный состав.
Эшелоны идут в Можайск.

Предъявляй документы. Радуйся. Узнавай.
Пригородный поезд. Мосты. Москва.

Моя цивилизация встречает меня брадобреями.
За одного мол побритого двух небритых.

Мокрое горячее мохнатое полотенце.
Бритьё с одного раза. Компресс. Полудетство.
Мытьё головы. Пиксафон или хна.
Льётся мыло. Грохочет война.

Голоса мастериц:
причесать? постричь?
виски прямые? освежить? не беспокоит?

Как хорошо будет выйти в город
тревожный, звенящий, гулкий.
Улиц каменные коридоры.
Расщелины переулков.
Здесь строили площади, парки, мосты
бетонщики, плотники, зодчие,
чтоб нас обступали дома Москвы
знакомой, громоздкой, узорчатой.

За цветом цвет за звуком звук
ты строишь вновь свою Москву

…в дорогах подмосковных
где голубым простором скован
под стук колёс
сквозь явь
сквозь сны
на фронт ты едешь из Москвы.
В огнях и в громадах нам видно Москву…

Листвою и флагами дышет Москва
и скаты шуршат об нагретый асфальт.

Ступенчатый остроконечный звездоглавый Кремль.
Звон башенных часов. Их движет время
зубчатой передачей стен…