В тот вечер мы стояли у окна.
 Была весна, и плыл горячий запах
 Еще не распустившихся акаций
 И влажной пыли. Тишина стояла
 Такой стеною плотной, что звонки
 Трамваев и пролеток дребезжанье
 Высокого окна не достигали.
 Весенний дух, веселый и беспутный,
 Ходил повсюду. Он на мокрых крышах
 Котов и кошек заставлял мяукать,
 И маленькие быстрые зверьки
 Царапались, кувыркались, кусались.
 И перепела в клетке над окном
 Выстукивать он песню заставлял, —
 И перепел метался, и вавакал,
 И клювом проводил по частым прутьям,
 Водою брызгал, и бросал песком.
 В такие вечера над нами небо
 Горячею сияет глубиною,
 И звезды зажигаются, и ветер
 Нам в лица дует свежестью морской.
 Пусть будет так. Недаром пела флейта
 Сегодня утром. И недаром нынче,
 Когда ударит на часах двенадцать,
 Умрет апрель. Припоминаю вьюгу,
 И сизые медлительные тучи,
 И скрип саней, и топот заглушенный
 Копыт, и ветер, мчащийся с разбегу
 В лицо, в лицо. И так за днями день,
 Неделя за неделей, год за годом
 Младенческое улетает время.
 И вижу я — широкий мир лежит
 Как на ладони предо мной.
 И нежно поет во мне и закипает сладко
 Та буйная отвага, что толкала
 Меня когда-то в битвы и удачи.
 Я вспоминаю: длинный ряд вагонов,
 И паровоз, летящий вдаль, и легкий,
 Назад откинувшийся дым. А после
 Мы наступали с гиканьем и пеньем,
 И перед нами полыхало знамя,
 Горячее, как кровь, и цвета крови.
 Мы рассыпались легкими цепями,
 Мы наступали, вскидывая ловко
 К плечам винтовки, — выстрел, и вперед
 Бежали мы. И снова знамя в небе
 Кровавое к победе нас вело.
 И в эту ночь, последнюю в апреле,
 Наполненную звездами и ветром,
 Благословляю шумное былое
 И в светлое грядущее гляжу.
 И первомайской радостью гудит
 Внизу, внизу освобожденный город.