Ни ты, читатель, ни ультрамарин
 за шторой, ни коричневая мебель,
 ни сдача с лучшей пачки балерин,
 ни лампы хищно вывернутый стебель
 — как уголь, данный шахтой на-гора,
 и железнодорожное крушенье —
 к тому, что у меня из-под пера
 стремится, не имеет отношенья.
 Ты для меня не существуешь; я
 в глазах твоих — кириллица, названья…
 Но сходство двух систем небытия
 сильнее, чем двух форм существованья.
 Листай меня поэтому — пока
 не грянет текст полуночного гимна.
 Ты — все или никто, и языка
 безадресная искренность взаимна.