Николай Глазков — Сказ о старинном русском зодчем Фёдоре Коне: Стих

Быль сильней, чем небылица,
Не утонет, не сгорит,
Дело мастера боится.
Поговорка говорит.

На Руси у нас работа,
Как история, скора;
Выдвигались из народа
Золотые мастера.

Трудовое их дерзанье —
Словно подвиг на войне,
Так послушайте сказанье
Вы о Фёдоре Коне.

Зодчий был на всю Россию,
И сказание о нём,
Он за рост свой и за силу
Звался Фёдором Конём.

Фёдор Конь был призван к делу,
А всё дело было в том,
Что опричнику Штадену
Он московский строил дом.

Забывал и сон и отдых,
Но изменчива судьба,
И Штадену на воротах
Не понравилась резьба.

Опьянённый царской брагой
И резьбу ворот кляня,
Злой Штаден ударил палкой
Сына плотника Коня.

Фёдор Конь не молвил слова
И не посмотрел на чин,
Но за палку немца злого
Кулаками проучил.

И, спасаясь от расправы
Всемосковского царя,
Конь бежал в далёки страны
И за синие моря.

Там смотрел, учился, строил.
Днём работал, а во сне
Фёдор грезил о престольной
Запорошенной Москве.

Всё, что в первом Риме встретил
И в Венеции встречал,
То построить в Риме третьем
Непрестанно Конь мечтал.

Мастера далёких стран тех
Архитектору Коню
Предлагали оставаться
В ихнем солнечном краю.

Было там, наверно, лучше.
Лучше было. Ну и пусть…
Фёдор Конь решил вернуться
В недостроенную Русь.

И в России снова вот он,
А не в солнечном краю,
И царю Ивану подал
Челобитную свою.

Царь Иван, желая форму
И порядок соблюсти,
Мастеру городовому
Жить дозволил на Руси.

Но, чтоб не было веселья,
Был указ царя таков:
За побег в чужие земли
Дать полсотни батогов.

Конь мечтал не о Москве ли
Белокаменных дворцов,
А ему, Коню, велели
Строить лавки для купцов.

Фёдор Конь тогда построил
Много лавок и домов;
На престол взошёл царь Фёдор,
Коим правил Годунов.

Годунов придумал дело,
Чтоб украсилась Москва:
Приказал воздвигнуть стену
(В наши дни по кругу «А»)

Тут Конь Фёдор бесшабашно
Окунулся в глубь работ;
То почти достроит башню,
А потом вдруг разберёт.

Засверкали камни в досказ,
Много было там работ
С этой башней у Чертольских
(У Кропоткинских) ворот.

Но Борису Годунову
Думны дьяки донесли,
Что нельзя раз третий снова
строить башню на Руси.

Годунов проверил числа:
Раз… Два… Три… Указ таков:

Ежели и впредь бесчинства
Злоумыслит Федька Конь,
Бить нещадно батогами,
Как последнего раба.

То была его такая злополучная судьба.

А потом что было дальше?
Фёдор Конь назло дьякам
С горя запил и шатался
По московским кабакам

Если горе, то напейся,
Покупай хмельной товар.
Конь бродил Москвой и песни
Непристойные орал.

Ибо понял, что в боярской
Недостроенной Москве
Не исполниться прекрасной
Белокаменной мечте.

Он построил стену граду
И за это получил
От царя Руси в награду
Шубу и кусок парчи.

А потом что было дальше?
Не прикованный к стене
Фёдор, пьянствуя,шатался
По Российской стороне.

Строил крепости и храмы,
Но бывал нередко пьян
И тогда ругал упрямо
Духовенство и бояр.

Батогами его били
И ссылали в этот раз
В Соловецкую обитель,
Где Макар телят не пас.

Но художник всюду волен
Волю вольную любить.
Конь сбежал и не был пойман —
Ветра в поле не словить.

Пять столетий миновало,
Изменилась вся страна,
Лишь у Трубной у бульвара
Сохранилась та стена.

Испытали камни эти
Вековечных дней покой.
Их в шестнадцатом столетье
Нам оставил Фёдор Конь.