Вот она выходит из темна,
 ветром выхваченная наружу.
 Комната за нею стала уже,
 рамою дверной окаймлена,
как оправой древняя камея,
 сквозь края мерцающая еле.
 И — не правда ль? — этот вечер ею
 был приближен только с тою целью,
чтоб она могла у балюстрады
 невесомой на свету предстать,
 словно заслуживши благодать
 небесам быть отданной в награду.