Утро. Мутные стекла как бельма,
 Самовар на столе замолчал.
 Прочел о визитах Вильгельма
 И сразу смертельно устал.
Шагал от дверей до окошка,
 Барабанил марш по стеклу
 И следил, как хозяйская кошка
 Ловила свой хвост на полу.
Свистал. Рассматривал тупо
 Комод, «Остров мертвых», кровать.
 Это было и скучно, и глупо —
 И опять начинал я шагать.
Взял Маркса. Поставил на полку.
 Взял Гёте — и тоже назад.
 Зевая, подглядывал в щелку,
 Как соседка пила шоколад.
Напялил пиджак и пальтишко
 И вышел. Думал, курил…
 При мне какой-то мальчишка
 На мосту под трамвай угодил.
Сбежались. Я тоже сбежался.
 Кричали. Я тоже кричал,
 Махал рукой, возмущался
 И карточку приставу дал.
Пошел на выставку. Злился.
 Ругал бездарность и ложь.
 Обедал. Со скуки напился
 И качался, как спелая рожь.
Поплелся к приятелю в гости,
 Говорил о холере, добре,
 Гучкове, Урьеле д’Акосте —
 И домой пришел на заре.
Утро… Мутные стекла как бельма.
 Кипит самовар. Рядом «Русь»
 С речами того же Вильгельма.
 Встаю — и снова тружусь.