Александр Сумароков — Феламира: Стих
Часы пріятнаго при в?чер? зефира,
Рвала себ? цв?ты младая ?еламира,
Къ пастушк? подошелъ влюбившійся пастухъ,
Котораго ей былъ давно покоренъ духъ.
Пастушка и сама была любви покорна,
Хотя въ наружности казалася упорна:
И пламень чувствуя къ Леяндру во крови,
Уснливалася противиться любви:
Колико было льзя сей пламень истребляла;
Но истребленіемъ ево усугубляла;
И тщася иногда Леяндра забывать,
Старалася огня пыланье задувать;
Ч?мъ бол?е огонь задуть она желаетъ,
Т?мъ больше силится и больше онъ пылаетъ.
За ч?мь, за ч?мъ ко мн? сюда приходишь ты.
М?шаешь ты мн? рвать, ко завтрему цв?ты:
Во взавтрешній мн? день, на самомъ на разсв?т?;
Шестнатцать будетъ л?тъ, какъ я живу на св?т?.
На что жъ рабячишься ты памятуя то,
Сердяся на меня не в?домо за что?
Я д?ло д?лаю; а ты мн? въ томъ м?шаешь.
На что себя, на что цв?тами украшаешь,
Когда влюбившихся прельщаешь ты круша?
Да ты жъ и безъ цв?товъ довольно хороша.
Севоднешній в?нокъ ко завтрему увянетъ,
И перьвой мн? Леяндръ см?яться взавтр? станетъ.
Не см?хъ въ ум? моемъ; тобой животъ гублю,
За ту одну вину, что я тебя люблю.
Когда тебя я гд?, дражайшая, не вижу,
Потоки и луга и рощи ненавижу;
Но къ мук? иногда узр?ть тебя хочу:
Узр?въ бесчувствую, не движусь и молчу:
Въ очахъ моихъ туманъ, на сердц? тяжкій камень.
И зжетъ мою всю кровь тончайшій самый пламень,
Бл?дн?.ю и дрожу и хладный потъ лію,
И кажется, что я кончаю жизнь мою.
И я бъ тебя, Леяндръ, подобно полюбила,
Когда бы я въ любви себя не позабыла;
Но я слыхала то, что д?вушка любя,
Не помнитъ иногда, въ любви сама себя:
Въ жару забудется, себя не ум?ряетъ,
И что хранила въ в?къ, въ минуту то т?ряетъ.
На что жъ орателю пахать и с?ять рожь,
Когда ея не жать, и трудъ ево на что жъ?
На что траву косить: иль только ради тл?на,
Когда бы изъ нея не д?лали мы с?на?
Не должны яблоии въ садахъ им?ти м?стъ,
Коль съ в?твій ихъ ни кто ни яблок.а не съ?стъ,
А въ красот? еще сугубыя усп?хи;
Дая она другимъ даетъ себ? ут?хи.
Но твой я вслушалась понятно разговоръ;
Да естьли яблоки сорветъ со древа воръ.
Сорвавъ плоды, когда плодами сытъ воръ станетъ,
На обнаженное онъ древо и но взглянетъ.
Ахъ, естьли бъ яблонь та чувствительна была,
Отъ горести бы впредь во в?къ не расцв?ла!
А естьли чувствіе мое не лицем?рно;
Твое суровство мн? излишно и чрезм?рно,
Оставь меня, Леяндръ, оставь ты мн? покой!
На что ут?хи мн? см?шенныя съ тоской?
Хочу забавами другими наслаждаться,
И въ в?къ любовію ни чьей не поб?ждаться.
Не зжетъ не холодитъ пріятная весна,
Безстрастная такъ жизнь покойна и красна;
Не трогай ты меня, и скрой свои мн? п?ни!
Любовникъ падаетъ предь нею на кол?ни:
Я п?ней ни какихъ теб? не говорю,
Лишь только мучуся и въ пламени горю:
И естьли я съ тобой въ сей часъ не соглашуся;
Въ сей часъ и жизни я передъ тобой лишуся.
Ч?мъ имя зд?сь твое на коркахъ я черчу,
Сей ножъ я кровію своею омочу.
И къ утол?нію жестокія напасти,
Онъ хочетъ передъ ней, ножемъ произенный, пасти.
Пастушка вскрикнула всю память погубя::
Отчаянный Леяндръ? Люблю, люблю тебя.
Онъ бросилъ ножъ и съ нимъ свою отбросилъ муку,
И ?еламирину, сто кратъ, ц?луетъ руку.
Шеснатцать въ оный день кончается ей л?тъ,
Въ семнатцатомъ году суровости въ ней н?тъ.